style="font-size:15px;"> В это время возобновились разговоры об уникальности природы Кольского Севера. Подобно Витте и Энгельгардту Чиркин считал, что, открыв драгоценный ларец, который представляла собой нетронутая природа, можно было «оживить» регион195. Другой автор писал, что отважные колонисты должны стать локомотивом для дальнейшей экономической ассимиляции и развития региона196. Леса, рыба, реки, олени, минералы и океан должны были служить переселенцам. Начальник Мурманской железной дороги Арон Арнольдов заявлял, что «богатства края многочисленны. Мы имеем здесь массы залежей железных руд, многочисленные месторождения слюды, полевого шпата и кварца, барита, разные строительные материалы. Леса тянутся на протяжении всего района, рыбные промыслы на Мурманском берегу и на Белом море, обширнейшие оленьи пастбища и белый уголь (так он называл реки с гидроэнергетическим потенциалом. – Э. Б.)»197. Популяризация научных знаний также способствовала формированию этого манящего образа окружающей среды. Геохимик Александр Ферсман популяризировал экспедиции на Кольский полуостров под своим руководством, в ходе которых были открыты промышленно значимые месторождения полезных ископаемых. Результаты этих экспедиций поколебали все еще распространенные представления о крайнем Севере как о полярной бесплодной пустыне198. К концу 1920‐х годов Мурманская железная дорога стала главным инструментом для интеграции окружающей среды Кольского полуострова в советскую экономику. Управленцы железной дороги создали ряд предприятий – Желлес, Желрыба, Желстрой и Желсиликат, которые отвечали за заготовку и переработку древесины, рыболовство, строительство и кирпичное производство199. Доходы от лесозаготовок и инвестиции частных и региональных предприятий позволили быстро отремонтировать и ввести дорогу в строй200. Объемы древесины, заготавливаемой Желлесом, выросли с 720 тысяч кубометров в 1924 году до 1 460 000 кубометров в 1928–1929 годах201. Большая часть высококачественного лесоматериала привозилась из Карелии, а кольская древесина в основном использовалась в качестве топливного сырья. В 1924 году Правление железной дороги также взяло под свое руководство Мурманский порт и расширило промысел рыбы202. В период 1923–1929 годов Желрыба заготовила 16 483 тонны рыбы203. Наконец, Правление дороги искало новые способы использования болотистых и тундровых земель Кольского полуострова204. В них входило создание сети гидроэлектростанций, модернизация оленеводства, а также обследование месторождений минералов205. К этим практикам также относилась деятельность по мелиорации земель, восстановление лесов и подготовка участков для последующего индивидуального строительства206.
Если экономическая деятельность Мурманской дороги была успешной, то заселение территории оставалось большой проблемой.
СКАЧАТЬ
<p>195</p>
Он же. «Канадизация» Мурманской железной дороги. С. 225.
<p>196</p>
Раевский Н. Три года колонизационной работы // Карело-Мурманский край. 1927. Т. 5. № 3. С. 7–9.
<p>197</p>
Арнольдов А. Вторые Дарданеллы: Мурманский выход в Европу. Петроград: Петропечать, 1922. С. 5–6.
<p>198</p>
Ферсман А. Е. Три года за полярным кругом: Очерки научных экспедиций в центральную Лапландию 1920–1922 годов. М.: Молодая гвардия, 1924; Он же. Новый промышленный центр СССР за полярным кругом (Хибинский апатит). Л.: Изд. Академии наук СССР, 1931. О полярных пустынях см.: Он же. Современные пустыни // Природа. 1926. № 5–6. С. 15–26; АРАН. Ф. 544. Оп. 1. Д. 365. Л. 1–6.
<p>199</p>
Каждое из этих названий содержит слово «железная дорога». Например, Желлес расшифровывался как «железнодорожный лес» и т. д. Эти сокращения прочно ассоциировались с промышленным развитием, см.: Хабаров В. А. Магистраль. С. 41–62.
<p>200</p>
Baron N. Soviet Karelia. P. 77–78.
<p>201</p>
АРАН. Ф. 544. Оп. 1. Д. 115. Л. 3.
<p>202</p>
Хабаров В. А. Магистраль. С. 55–56.
<p>203</p>
АРАН. Ф. 544. Оп. 1. Д. 115. Л. 3.
<p>204</p>
Baron N. Soviet Karelia. P. 72–78.
<p>205</p>
См. также: Производительные силы района Мурманской железной дороги.
<p>206</p>
Мурманская железная дорога как промышленно-колонизационно-транспортный комбинат. Л.: Правление Мурманской железной дороги, 1926. С. 16–17; ГАМО. Ф. Р-397. Оп. 1. Д. 34. Л. 25–28.
