Рахманинов. Благословение. Повесть о композиторе. Анатолий Крым

Чтение книги онлайн.

      Ирина осторожно отворила входную дверь дома и вошла в гостиную.

      На столике лежала пачка газет. Ирина села в кресло, положила газеты на колени, стала листать их, прислушиваясь к приглушенному голосу рояля.

      В семье Рахманиновых к газетным новостям относились недоверчиво, высмеивая авторов незадачливых салонных сплетен и сенсаций, и так повелось, что именно Ирине выпадало наспех просматривать газетный ворох, отыскивать очередной каламбур, чтобы затем прочесть отцу, заставить его хоть ненадолго отвлечься от тяжелых раздумий.

      Вошла горничная. Тихо поставила на поднос чашку чая и тарелочку с печеньем.

      – Вы к папе? – с надеждой спросила Ирина.

      – Да, Сергей Васильевич сегодня просили к одиннадцати!

      – Я сама отнесу!

      Ирина взяла поднос и быстро поднялась по лестнице к отцовскому кабинету.

      Как ни старалась она бесшумно открыть дверь, та все же скрипнула, и музыка тотчас же оборвалась. Сергей Васильевич резко повернулся на звук.

      – Папа, извини! – огорченно произнесла дочь.

      – Ах, это ты!.. – улыбка тронула его сжатые губы.

      – Здравствуй! – Ирина, поставив поднос на журнальный столик, подошла к отцу и поцеловала его в щеку. – Кого-то ждешь?

      – Нет. А почему ты спросила?

      – Показалось.

      Рахманинов испытывающее посмотрел на дочь и тихо спросил:

      – Что тебе показалось?

      – Когда я шла к дому, то услышала Шопена…

      – Да, – перебил отец. – Сегодня я почему-то не могу заниматься упражнениями! Никакой силы воли! – усмехнулся Сергей Васильевич, потянувшись к чашке с чаем.

      Ирина молчала, стараясь по выражению на его лице прочесть ответ на мучивший вопрос, но отец выглядел, как всегда, невозмутимым. Он всегда был «над миром», как шутила мама.

      За окном раздался нетерпеливый гудок автомобиля, шорох шин и резкий визг тормозов. Хлопнула дверца, по ступенькам лестницы застучали каблуки, затем мужской голос спросил Сергея Васильевича. Горничная Оля, запинаясь, стала врать, что хозяина нет дома. Впрочем, врать она не умела, и гость это знал, как знал и о порядках в доме Рахманиновых.

      Еще бы не знать, если дотошные репортеры выслеживали русского композитора с азартом охотников, выискивая по крупицам малозначительные события его жизни, а большей частью домысливая их.

      Не прошло и минуты, как после перепалки с горничной в дверной проем протиснулась голова посетителя.

      – Мистер Рахманинов, меня опять не пускают!.. Отпустите же мой рукав!.. Не женщина, а цербер! – Мужчина, вырвавшись из цепких рук Оли, влетел в кабинет, едва не распластавшись на ковре.

      Сергей Васильевич улыбнулся. Распорядитель крупнейшего концертного зала Соединенных Штатов Карнеги-холл мистер Эдвардс выглядел экстравагантно, модно и несколько вызывающе. Тонкая полоска усиков на верхней губе вздрагивала, придавая лицу американца выражение вечно оскорбленного человека.

      – Впустите его, Оля! Вы испортите мистеру Эдвардсу костюм, а он мне выставит счет! А он носит очень дорогие костюмы!

      – Ваша прислуга не слишком вежлива! – проворчал Эдвардс, целуя руку Ирине.

      – Для Оли главное – покой папы!

      – Я понимаю, но без рук, пожалуйста! Что за манеры, хватать посетителей за рукава? Здравствуйте, мистер Рахманинов!

      – Здравствуйте! Чем могу быть полезен, мистер Эдвардс? – спокойно спросил композитор.

      Эдвардс опешил, затем громко рассмеялся:

      – Никак не могу привыкнуть к вашей манере: брать быка за рога! Но мы тоже умеем ценить время! И свое и чужое. Я звонил вам?.. – Глаза гостя беспокойно бегали по лицам Ирины и ее отца.

      – Да, конечно! Итак, о чем вы хотели переговорить? О концерте в вашем прекрасном зале?

      – Не СКАЧАТЬ