Я фыркнул, вспомнив про батин антипохмельный рецепт. Так часто бывало: он вваливался среди ночи, они с мамой ругались, мама уходила спать ко мне в комнату, а отец сидел на кухне до утра, курил, дожидался, пока мама спозаранку убежит в колледж, а потом принимался драить квартиру. Включал музыку, натягивал перчатки до локтя, начищал сантехнику, засовывал в стиралку все коврики, шторки, намывал полы. Потом сидел, довольный как слон, наблюдая своё отражение в сверкающем, ещё не просохшем ламинате. Говорил, после бессонных ночей и выпивки – самое то.
У меня ночь была сонная, и пить я вроде не пил, но тоже помогло. Как будто не комнату вымыл – себя. Кстати, себя бы тоже не помешало.
Я покопался в сумках, нашёл полотенце, штаны, футболку и отправился в душ. Выяснилось, что не хватает мыла. Что ж, прощай, моё земляничное мыльце, тебя, наверное, уже измылили арендаторы… Пришлось довольствоваться обмылком, оставленным кем-то на раскисшей картонке. Надеюсь, его хозяин тоже не будет на меня в обиде.
Когда я вернулся, в комнате по-прежнему было холодно. Я погасил одну из двух белых ламп – в сочетании с огоньками из окна стало чуть уютнее. Сел на кровать, подтянул к себе чемодан. Уж теперь я мог рассмотреть кукол не спеша; теперь было не стыдно.
Я открыл чемодан, и из-под крышки снова брызнул лёгкий голубоватый свет – неуловимый, нежный оттенок. Такой бывает в радуге, и ещё когда ныряешь с открытыми глазами. Если бы Изольда была русалкой, её родные во́ды были бы вот такого цвета.
Из чистого обязательства я мазнул взглядом по близнецам, Кабалету и наконец, затаив дыхание, отряхнул ладони и взял в руки Изольду. Какой же она была хрупкой… И совсем невесомой. Какой-то необычный материал, всё-таки, кажется, не лайка. Как и в банке, мне показалось, что кожа её – тёплая, совсем не пластмассово-нейтральная, как подобает куклам. Но только теперь Изольда стала ещё теплее; я обхватил замёрзшей рукой её голень и почти согрелся. Улыбнулся, глядя в опущенные, спрятанные под ресницами глаза. Она как будто рисовалась, эта кукла, будто играла в скромность: ну как можно молчать, потупив глаза, когда обладаешь такой красотой?
Я помотал головой, прогнав мысль, что думаю об Изольде, как о живой. Наверное, это от недостатка общения. Надо бы пойти поискать хотя бы того толстяка, выйти в кухню, порасспрашивать людей о факультетах. Да и Катю я хотел найти.
И хорошо бы сообразить поесть.
Изольда в моих руках благосклонно улыбнулась. Я расправил складки её пышного платья из фаты и шёлка, поправил локоны и вернул в бархатное гнездо, к собратьям по спектаклю. Закрыл чемодан. В комнате резко стемнело. Улыбнулся, сам не зная, чему, вышел, затворил дверь и запер на ключ – три оборота, замочный максимум.
В коридоре пахло сладко, едко и совершенно незнакомо. Ближе к кухне запах усиливался, но он точно не был ароматом еды. Я заглянул в кухню – свет СКАЧАТЬ