Собаки и другие люди. Захар Прилепин

Чтение книги онлайн.

      Шмель сидел у него на крыльце и смотрел, как падает снег.

      – О, – сказал Никанор Никифорович, не удивившись: всё-таки он был охотник, и не раз оказывался со зверем лицом к лицу.

      – Погоди, я рюмочку вынесу, – предложил он.

      Через минуту Никанор Никифорович вернулся с рюмкой и сальцем, щедро порезанным на доске вперемешку с луком.

      – Лук ты не будешь, – резонно предположил он, – а я буду. Ну, с Новым годом, как там тебя… Шмель… Назовут же собаку. Держи вот. Эх, ну и пасть.

      …Тем же, которым покинул двор, путём наш пёс возвратился домой – и тут же уснул.

      В том январе выяснилось: Шмель обладал завидным качеством лучших праздников – вовремя и без непоправимых разрушений уходил.

      Но более того: он ещё и возвращался – что лучшим праздникам, вообще говоря, не свойственно.

      …Он снова обошёл всю деревню в ночь с первое на второе января.

      В этот раз его уже ждали – и кормили ещё изобретательней.

      В последующие дни он повторял свои обходы, а если где-то уже было заперто и все спали, Шмель не слишком огорчался, обещая вернуться назавтра.

      В первое воскресенье января Алёшка вывез свою матушку в самую середину деревни, где сходились три наши кривые улочки и висела тяжёлая красная рында.

      Мать восседала на удивительной каталке: к старому, утеплённому меховым цветастым одеялом креслу были приделаны снизу широкие полозья, а к спинке – крепкие рукояти.

      Это Никанор Никифорович постарался и смастерил такой вездеход, хотя ранее ни для кого в деревне ничего подобного не делал.

      По случайному совпадению, наше семейство в ту минуту вывело Шмеля на прогулку.

      Удивившись нежданному явлению Алёшкиной матери – молодой, в сущности, женщины, которая не просто улыбалась, но ещё и махнула нам рукой в разноцветной варежке, – мы остановились.

      Алёшка был слегка поддат, но ловко управлялся с поставленным на лыжи креслом. Он громко отдавал себе команды, и тут же сам отвечал.

      С другой стороны деревни показалась тепло одетая прокурорская пара. Было очевидно, что и они движутся к нам.

      Из леса, по крепко натоптанной тропке, с нарочитой степенностью, одёргивая одна другую, шли дочери Екатерины Елисеевны.

      Спустя полминуты мы увидели и её саму. Бабушка торопилась, оправляя сбившийся платок на вспотевшем лице. Вид у неё был такой, словно всем нам предстоял серьёзный разговор.

      Мы почувствовали себя несколько неуютно, хотя вины за собой не знали.

      – Это мы со Шмелём натоптали тропку! – сообщила нам ещё издалека одна из дочерей Екатерины Елисеевны.

      – Шмель первый, а мы следом, и тропку натоптали, – подтвердила вторая.

      Я улыбнулся одной стороной лица и посмотрел на жену.

      Жена пожала плечами: «Ну вот так. Бедная Екатерина Елисеевна».

      Нужно было уходить, пока не слишком завязался разговор, но здесь в поле зрения появились СКАЧАТЬ