как мыслимое растений, осуществляется (творится!) мыслящим человеком – в растениях. Растения в своём чувственном свершаются в природе силами земли и солнца. В своём сверхчувственном они свершаются в сознании силами мысли. Оба – чувственный и сверхчувственный – аспекта едины. Поскольку наши восприятия ограничены чувственно-зримым, мы полагаем вместо конкретного монизма дуализм и рассматриваем мысль не как объективное свойство самих растений, а только как субъективное свойство головы. Мы просто путаем реальную мысль с мыслью, отражённой в понятии. Реальная мысль – свойство мира и только отражается в голове, как стоящий перед зеркалом отражается в зеркале. Умей мы воспринимать сверхчувственное, мы бы воспринимали перворастение (мысль) в самих растениях, а в голове лишь его понятийное отражение. Это оказывается невозможным, когда мы переходим из мира растений или животных в мир человека. В человеке мыслимое (сущность) совпадает с самим мыслящим, что делает идею первочеловека невозможной, потому что если мыслимое – сущность человека, то мыслящий её должен превосходить человека (себя!) как минимум на порядок. Перворастение есть, потому что есть человек, высшее по отношению к нему существо, которое мыслит его. Соответственно, чтобы был первочеловек, его также должно мыслить некое высшее по отношению к другим людям существо. В аристотелевско-католической традиции таким существом был Бог, вдувавший в каждого новорождённого душу и забиравший её обратно в момент смерти (Франц Брентано в классическом исследовании «Aristoteles und seine Weltanschauung»,[49] называет это «содействием Божества в возникновении человека»). Проблема нарастала параллельно с угасанием традиции. Ботаник и зоолог Гёте потому и не нуждается в Боге для объяснения мира органики, что заменяет его действие и содействие собственной созерцательно-мыслительной силой. Ещё раз: возможность гётевской органики в том, что Гёте, как мыслесозерцатель органического мира, трансцендентен последнему и несёт в себе его сущность, как, согласно средневековому канону, платонически-христианский Бог несёт сущность самого Гёте. Вопрос: мог бы Гёте нести в себе и сущность человека, первочеловека, наподобие перворастения и первоживотного? Да, но тогда он должен был бы эту сущность создать, что значит, он должен был бы создать самого себя, превзойдя своё человеческое настолько, насколько его человеческое превосходило животное и растительное. Тема Гёте модулирует здесь в тему Ницше: первочеловек как сверхчеловек. Перед этим трансцензусом Гёте отступил, перенеся его тяжесть и невыносимость в художественное. Тяжесть и невыносимость в том, что определяющим здесь оказывается уже не общее, а частное: не понятие человека, а КАКОЙ-ТО ОДИН КОНКРЕТНЫЙ ЧЕЛОВЕК, который мыслит себя и доводит эту мысль до осуществлённости и совершенства телесного. Какой-то один конкретный человек осуществляет себя, потенцируя своё индивидуальное и интимное до общечеловеческого (в смысле фихтевского Bestimmung des Menschen). Допустить, что каждый отдельно взятый человек подводится под понятие человека можно,
СКАЧАТЬ
