Неокантианство Восьмой том. Сборник эссе, статей, текстов книг. Валерий Алексеевич Антонов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ мы достигли того, к чему стремились: продемонстрировали необходимость ответственности, которую каждый человек сразу же осознает и от которой он не может уклониться никакими уловками, поскольку любая попытка сделать это предполагает ее, а также потому, что она господствует и в той сфере, в которой он надеется избежать ее закона, – в теоретической. Там, где есть разум, эта необходимость также преобладает как основание разума. Быть разумным – значит осознавать этот долг как норин, который относится ко всем нам, который требует от нас признания.

      К ним мы обращаемся и в своем мышлении, направленном на истину и знание. При этом человек выходит за пределы своей узкой субъективности и ее ограниченности. Он апеллирует к высшей инстанции, независимой от всех индивидуальных желаний. Это означает, однако, что в нем проявляется сознание надличностной действительности, нормативное сознание, признающее и отвергающее, повелевающее и запрещающее. Таким образом, это не сознание, которое повелевает или запрещает нам. Это вообще не что-то «реальное», это «идея», которая хочет реализоваться. Она хочет реализоваться в нашей деятельности. Вневременной закон, он управляет временным человеческим разумом, чтобы вознести его к идеальной вечности, и постоянно держит перед глазами свою цель и назначение: в своих действиях «относиться к мгновениям жизни как к вечности».

      Таким образом, эта надличностная цель, это нормативное сознание относится ко всем нам, людям. Но только ли к нам? Не может ли быть, как бы это ни было невероятно, что вне нас существуют разумные существа, к которым также применима эта цель, или же она для них – химера, лишенная смысла и значения? И можно ли тогда вообще говорить о всеобщем долженствовании?

      §3.

      Сфера действия долженствования.

      Утверждалось, что мы можем представить себе, что существуют разумные существа, перед взором которых открывается совершенно иная картина мира, чем перед нашим собственным. Нет никаких оснований предполагать, что они, приняв себя за таковых, должны были бы воспринимать мир в трехмерном пространстве, в одномерном времени, в рамках категорий субстанциональности и причинности, как это делаем мы. В своем познании они не должны были бы иметь никаких общих или даже сходных с нашим признаков.

      Не желая ничего говорить о правильности или ошибочности этого предположения, поскольку его решение имеет исключительно эпистемологическое значение, рассмотрим другое аналогичное предположение, имеющее практическое значение. Представляется, что можно сказать и так: Возможно существование разумных существ, для которых применимо нормативное сознание, совершенно несходное с нормативным сознанием, применимым к нам, людям; которые подчиняются совершенно иным нормам, чем мы; которым не нужно иметь никакого представления об истинном и добром, а также о прекрасном,СКАЧАТЬ