– Нет сотен любопытных глаз обезумевшей толпы, – мрачно произнес он, поднялся на ноги и вновь стал разглядывать Пограничье.
Я тоже встала и приблизилась к нему.
– Но почему ты разговариваешь об этом со мной? – спросила я.
Меня поразил этот порыв откровения от него. От того, по чьей милости я чуть не погибла. От того, кто считает меня преступницей. О том, что он помог лекарю спасти меня от яда, я решила не вспоминать.
Моран обернулся и взглянул мне в глаза.
– А с кем же еще я могу говорить об этом? – невозмутимо ответил он и отвернулся.
Я ничего не ответила, и молча стояла рядом, вглядываясь в бескрайнее царство ночи, где застыла вечная луна. Теперь и мне это место не казалось таким мрачным. В чем-то он был прав. Да, там не было жизни в привычном ее понимании, но там не было и дикого мракобесия, злобной толпы и извращенного правосудия. Лишь вечная ночь и вечное одиночество. Или…
– Свобода… – прошептала я, – ты несвободен, Моран. Так же, как и я. Ваш мир не очень-то отличается от моего. Каждый здесь играет свою роль, и любое отклонение от нормы жестко карается.
Хранитель повернулся и посмотрел на меня пристальным взглядом.
– Свобода? – повторил он, – а что для тебя значит свобода?
Я удивилась этому вопросу, впрочем, как и удивлялась последние несколько часов его странной перемене.
– Быть собой, – ответила я после минутного молчания, – не боясь осуждения. И, конечно, иметь возможность жить там, где хочешь. Делать то, что хочешь и свободно говорить, не опасаясь быть закованной в кандалы и запертой в четырех стенах! Каждое существо имеет право на свободу!
Я отвернулась и стремительно подошла к костру. Дразнит он меня, что ли, такими вопросами? Издевается? Я начала нарезать круги, не обращая на него внимания. К чему все эти разговоры, когда он целенаправленно ведет меня в Цитадель, на новый допрос? К чему это, если вскоре я снова окажусь в камере?
«Нет, этому не бывать!» – подумала я и украдкой взглянула на Хранителя.
Какая-то часть меня хотела просто подойти и обнять его. Глупые, глупые эмоции! Видимо, у этой части напрочь отсутствует разум. Другая же часть желала никогда его больше не видеть.
Единственное спасение – сбежать. И от оков, и от этих непрошенных чувств. Больше я никому не позволю проверять себя. Не позволю унижать допросами и абсурдными обвинениями. Не позволю выставлять на обозрение алчущей развлечений толпе. Нет! Я выберусь. Непременно.
Я расхаживала туда-сюда и не сразу заметила, что Хранитель пристально смотрит на меня. Как долго это длилось? Я придала себе невозмутимый вид и села у огня. Моран подошел ближе, не сводя с меня глаз.
– Пора отправляться дальше, – сказал он, подавая мне руку, – неподалеку здесь есть место, где мы сможем спокойно переночевать.
Я СКАЧАТЬ