этих знаний, я проживу. Так вот, его жена, моя бабушка, умерла от болезни. Дед говорил, что болезнь называлась Онкология. Вот он и решил, что жить в городе, он не хочет. В деревне его считали чудаком, если не сумасшедшим. Денег у деда было много, на них тогда многое, если не вообще всё, можно было купить. Правда, он не когда не рассказывал, откуда у него были эти самые деньги. Дед мой, под своим домом начал строить бункер, он утверждал, что рано, или поздно, но грянет большая война и тогда только вот в таких подземельях и можно выжить. Закапывался, он конкретно, даже экскаватор нанимал. Ну, если кто не в курсе, то это такая машина, с огромной лопатой. Такая машина может много земли выкопать, уж точно больше, чем человек. Вот при помощи этой машины и толпы алкоголиков, которые работали за самогон из деревни, этот бункер углубился под землю на целых восемь метров. Закопал дед три железных контейнера, между ними подсобные помещения из кирпича и бетона. Сверху выложил три наката брёвен, залил их бетоном, положил свинцовые пластины и опять бетон, а уж потом земля. Ну еще куча арматуры, досок, щебня, трубы, вентиляция и много чего еще. Вон на стене над столом висит подробный план моего жилища. Дед, он хоть и был военным, но руки росли не из жопы. Я конечно с большим трудом могу себе представить человека с руками из жопы, но дед говорил, что в двадцать первом веке, это была самая распространенная мутация. Я всё-таки думаю, что дед так шутил. У него вообще чувство юмора было очень, своеобразное. Он кстати говорил, что я в него в этом вопросе. Долго он строил этот бункер, совсем состарится успел. Тогда меня на лето привезли к нему. У деда дочка была, мама моя. Она меня и привезла к дедушке погостить. Дед говорил, что мне тогда пять лет всего было и я почти этого не помню. Самое страшное, что я не помню своих маму и папу, только фотографии их сохранились. Стерлась картинка из памяти. Много лет прошло. Тогда дед хвастался своей законченной стройкой, системой вентиляции, отоплением и солнечными панелями, а мама говорила, что ему на старости лет просто заняться не чем и деньги девать не куда. Вот слова ее помню, а маму не помню. Вот в то лето и случилась беда. Огненный шторм прокатился по всей земле. Множество тонн в тротиловом эквиваленте обрушилось на весь мир. Рвались ядерные боеприпасы, тактические снаряды, термобарические заряды и всё, что только могло летать и взрываться. Я и мой дедушка, спаслись под землёй, в этом самом бункере. А вот мама и папа, погибли. Я долго надеялся на то, что они живы и спаслись, спрятались в метро, в бомбоубежищах, или где-то ещё, но потом, лет через пять, осознание, что моих родителей больше нет, окончательно пришло в мою молодую голову. Я тогда плакал долго, а дед просто мне объяснил, что я должен принять этот новый мир, в котором возможно из всех живых только я и старый хрыч рядом со мной. Так тогда было обидно, что вот сейчас вспоминаю и комок в горле стоит. Аж слёзы наворачиваются. Пойду кофе себе сделаю и вновь продолжу.
Крепость.
Эльза сидела на деревянном стуле и тщательно проверяла своё снаряжение. Два длинных ножа. Девушка внимательно осмотрела лезвия ножей, чтобы не было зазубрин и искривлений. Потом она взяла в руки свой лук, провела пальцами по тетиве, осмотрела каждую стрелу. Эльза и ее группа искателей только два дня назад вернулись из рейда, который действительно был удачным. Они привезли триста литров бензина, шесть огнестрелов с двумя стволами и восемьдесят патронов к ним, а еще одежду, обувь и консервы. Эльзу всегда восхищали довоенные люди, которые умудрялись делать консервы, которые так долго не портятся, особенно мясо. Хотя мясные консервы в Крепости не пользовались большим спросом, ведь были свои фермы. Но Эльза с упорством тащила их. Дело в том, что она отдавала их людям из нижнего мира. Там люди работают, как проклятые на ферме, в теплицах, но их дети не когда не ели до сыта. Девушке было жаль этих людей. В дверь ее комнаты постучали. Если бы это была ее соседка по комнате, она бы стучаться не стала. Эльза положила на стол чехол со стрелами и сказала:
– Войдите. – Дверь открылась и вошёл командир группы искателей в которую входила Эльза. Его все и всегда называли по прозвищу. – Пламя, рада тебя видеть, да проходи уже, я как раз чай заваривать собралась.
Пламя был одет в неизменную кожаную куртку «косуху», черные джинсы и тяжеленные ботинки с железными носами. Он пригладил бороду и улыбнувшись сказал:
– Я тут, кое-чего тебе принёс.
С этими словами он достал из карманов два шоколадных батончика и шесть пакетиков растворимого кофе. Мужчина протянул всё это девушке, и Эльза широко распахнув свои небесно-голубые глаза, спросила:
– Пламя, где ты это взял?
Парень отмахнулся и пробурчал:
– В рейде нашёл. Только ты меня не выдавай. Я ведь это не регистрировал.
Пламя всё положил на стол. А Эльза встала и достала из ящика, который висел на стене две кружки. Девушка была в пятнистых штанах и короткой майке. Если бы в комнату вошёл кто-то другой, то она одела бы китель, а Пламя можно не бояться, она выросла у него на глазах и была ему как младшая сестра, которую он любит и оберегает. Девушка посмотрела на парня и спросила:
