Судя по волосам – это соседка, поэтому непонятно вдвойне. Так совсем не принято, нам же не по пять лет! Загадки какие-то странные, кстати. А что нам мониторы показывают? А показывают они нам, что девочке больно и дышится грустно. Что нужно делать? Правильно.
Кряхтя, поднимаюсь. Ох, грехи мои тяжкие… После остановки подниматься грустно, странно, что вообще могу. Но девчонке надо помочь, хоть ползком, потому что она так сама себя дестабилизирует, и будут танцы. Как здесь танцуют, я не в курсе, но вот девчонке это точно не надо.
– Ты куда? – слышится голос с озадаченными интонациями. Слона-то я и не приметил. Хочется ответить в рифму, но не буду.
– Девчонке головную часть поднять надо и руки зафиксировать, точнее… хм… – я приглядываюсь, подходя поближе, хотя меня штормит. – Лучезапястные, похоже, – и тут я оборачиваюсь на говорящего.
Судя по цвету бэйджа20, я наблюдаю врача примерно в третьей стадии удивления. То есть необратимые изменения формы тела ещё не наступают, но уже связно говорить он не может. Ладно, потом разберёмся.
Подхожу к кровати, которая выглядит староватой. Годах в девяностых такие были, но пульт у всех примерно одинаков, так что спокойно поднимаю изголовье, затем оглядываюсь в поисках фиксирующего бинта. Это реанимация, здесь всё есть, надо только знать, где. А у меня опыта… В общем, нахожу бинт, аккуратно фиксирую суставы «на карандаш»21, потому что шину не обнаруживаю.
– Хотя ей бы бандажи, – объясняю я коллеге. – У неё боль в районе восьмёрки, что при коллагенозах штука обыкновенная.
– Я сплю, – констатирует коллега. – Или съел что-то не то.
– Сделать вам промывание «в два конца»? – светски интересуюсь я, на что доктор просто садится на стул, ошарашенно глядя на меня.
– Ты откуда всё это знаешь? – тихо интересуется он.
– Ну как же… – и я начинаю перечислять предметы покурсово. Издеваюсь, конечно. Ребёнок я, или погулять вышел? Коллега явно хочет в обморок, но в этот миг открывает глаза девочка.
Глава третья
Ирочка
Я открываю глаза и вижу его. Передо мной стоит мальчик. Он в точности такой, каким я себе его представляла – такие же светлые волосы и голубые глаза, в которых видно беспокойство. Он худенький, но какой-то близкий, хотя, возможно, это мне кажется, потому что я устала быть одна. Можно, он будет моим… другом?
Я понимаю, что это он мне только что приподнимал кровать, отчего сразу стало легче дышаться, и что-то делал с руками, боль в которых сейчас почти исчезла. Он, наверное, волшебник? Или ангел, которого мне послали, чтобы проводить… Ведь я же умираю.
– Ты пришёл, чтобы проводить меня? – тихо спрашиваю его, потому что мне как-то очень трудно говорить.
– Испугалась, СКАЧАТЬ
20
У врачей бэйдж часто красный.
21
Шиной выступает карандаш. Работает недолго и только, когда нет вариантов.