Учительница русского. Анна Пушкарева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Она страшно смущалась, всего одновременно: незнакомого мужчины, незнакомого дома, незнакомого ребёнка, – и это несмотря на то, что ребёнок как раз был, кажется, к ней расположен. Она не знала, как себя вести, если ей предложат чаю, соглашаться ли, отказываться ли? А если соглашаться, то как пить: всё до дна или же слегка только пригубить? Кто знает, что у них там считается хорошим тоном, за границей. Избаловали они себя придумыванием всяких церемониалов и тонкостей этикета, – но ей ли, советской женщине, переживать об этом? И все-таки как же хочется понравиться! Как хочется оставить после себя тот тонко уловимый женственный флёр, который витает вокруг утонченных натур! А посему: как сидеть? Как держаться? В голове Вари роем вертелись вопросы без ответа.

      Она шла, ставя ноги не слишком уверенно, и однажды даже чуть не подвернула лодыжку. Конечно, он был красив, этот немец, что уж тут скрывать: стройный, подтянутый, в добротном костюме из легкой светлой шерсти с блестящими пуговицами. Большой его затылок выделялся над крепкой шеей, обрамлённый безупречно ровно остриженными белокурыми волосами, белоснежные зубы, аккуратная и одновременно волевая челюсть. Надеть на него форму – и великолепный получился бы солдат, способный повергать противника ниц силой одного только взгляда!

      Поблёк как-то рядом с ним Николай, простой, коренастый мужичок с рябыми от перенесённой в юности оспы щеками. Когда-то и он был красив, но лишь той красотою, какую даёт молодость. Тяжёлый труд рабочего очень быстро вытравливает из человека свежесть и притягательность, давая ему преимущество в виде упругих, железных мышц, – совсем как у этого Молотобойца, который на своём пьедестале вырос перед Варей в конце улицы Горького.

      Прежде, чем свернуть на Красный проспект, женщина постояла немного в тени здания, разглядывая атлетическую фигуру и воспоминаниями уносясь в недалекое, но кажущееся уже таким нереальным прошлое.

      Леся права, если подумать, они с Николаем за все прожитые годы были немногословны друг с другом. Варя лишь понаслышке знала историю Николаевого отца, который на покосе, когда раздавали суп, якобы обронил: «Народ, победивший самодержавие… а кормят баландой! Самих бы их там этой баландой угостить». Кого «их», где «там»? Тем не менее, нашлись в сибирской глубинке, в глухом селе свои переводчики, донесено было, куда следует, отца забрали в лагерь, мать с четырьмя детьми, – Николай был самым старшим, – выгнали из избы, забрали кормилицу-корову. Николай хорошо помнил, как рыл землянку, в которой семья перебивалась потом несколько лет, пока ни улеглись «страсти» по этому делу, как с младшими братом и сёстрами собирали и ели оброненные после жатвы пшеничные колоски.

      После этого Николай словно онемел внутренне и научился молчать. Когда они познакомились в Колывани, где после ареста бабушки схоронилась семья Вари, и даже не познакомились ещё, а только встретились глазами, на каком-то молодёжном гулянии, Николай одним только взглядом сказал Варваре, что хочет сделать её своей женой. Одними СКАЧАТЬ