– Так. Ясно. Вот разделаюсь с аспирантами – приеду. Э? – сказал Пётр Григорьевич. – Да ты, как тебя, Пономарёв, плачешь?
– Да! – закричал Панама. – Это ветеринары, которые животных лечат, это, значит, как Айболит! А какой же вы Айболит! Вы всю кровь из коней высасываете, как вампиры! Лошадь вам всё здоровье отдаёт, а вы её в зоопарк. Вы никакие не доктора! Вы хуже зверей. . . Волк тот хоть сразу загрызёт, а вы постепенно все соки вытянете! Живодёры!
Панама кричал, топал ногами и размахивал кулаками перед самым носом Петра Григорьевича. Все доктора столпились вокруг них и смущённо переглядывались.
– Перестань орать! – вдруг тонким голосом крикнул Пётр Григорьевич.
И Панама сразу замолчал, только всхлипывал, глотая слезы.
Нгуен, идите сюда! Вот! Вот! – Пётр Григорьевич вытащил в круг маленького вьетнамца. – Расскажите, как у вас в госпитале дети от столбняка умирали. Расскажите этому припадочному! И вы, и вы, пожалуйста, – он схватил за рукуогромного африканца, – расскажите ему, как у вас целая деревня отравилась консервами и погибла, потому что не было сыворотки от ботулизма! – Пётр Григорьевич суетился, лицо у него было в красных пятнах, руки тряслись. – Он меня учить будет! Он меня будет укорять! Слюнтяй! Научись сначала людей жалеть!
Панама махнул рукой, повернулся и побежал.
– Стой!
Но он не останавливался, он бежал и бежал, сам не зная куда.
Глава шестая «А МНЕ ИХ, ДУМАЕШЬ, НЕ ЖАЛКО?!»
Панама сидел в большом кабинете, заставленном книжными шкафами, пил чай, а Пётр Григорьевич ходил из угла в угол и говорил:
– Так, брат, нельзя! Чуть что – ив истерику. Оно, конечно, дело это неприятное… Но что поделаешь? Жизнь, вообще, вещь довольно жестокая. В конце концов, ты думаешь, мне их не жалко? Да если хочешь знать, они мне по ночам снятся. Я глаза их видеть не могу…
– Пётр Григорьевич, – сказал Панама, – не надо рассказывать, а то я опять заплачу.
– Ну-ну… я не буду. Конфет дать?
– Нет. Спасибо. Я домой пойду.
– Нет уж, брат. Домой я тебя сам доставлю. Только давай сначала в манеж заедем.
– А это что?
– Манеж – это, брат, самое сказочное место. Там самые красивые кони в нашем городе. Там уже, наверное, и твой Борис Степанович.
– А что он там делает?
– Как что? Тренируется. Он ведь мастер спорта. Так поедем? Он в записке пишет, лошадь его посмотреть надо, что-то она плоха.
– Конечно, поедем! – поднялся Панама. – Надо ехать. Он так волновался, из учительской – в класс и из класса – обратно. Прямо так и бегал…
У ворот института их ждал «газик» с синим крестом на борту СКАЧАТЬ