У порога квартиры встречает сердобольная тетка Наина, складывая руки на груди и радуясь моему приходу.
– Адочка, я за бабушкой присмотрела, помыла ее, белье поменяла, накормила, только вот лекарства ждем, – улыбается во весь рот, чернявые волосы заплетены в тугую косу и повязаны косынкой, карие глаза светятся добротой.
Поблагодарить не успеваю, вваливаясь в квартиру, спешу на окрик бабули.
– Адка, где тебя черти носят? Тебя только за смертью посылать.
Помыв руки, бегу за стаканом с водой на кухню, спотыкаясь о ломаную табуретку. Кто ж ее тут поставил? Ах, это же я, всё не привыкну, что прислуги нет, и если что не так в квартире – то это моих рук дело. Пробегая мимо ванной, принюхиваюсь. Пахнет чем-то кислым, но не соображу чем.
– Адочка, у вас белье в машинке залежалось, прокисло, – говорит соседка, а я тру лоб в замешательстве, пытаясь вспомнить, когда же я его туда заложила, а еще мимоходом мысленно отмечая, что не соображу, зачем Наина за мной хвостом ходит.
И взгляд такой жалобный, будто чего-то от меня хочет, а спросить стесняется. Так обычно провинившиеся слуги смотрели.
Денег! Догадка вспыхивает красной лампочкой, а вот я вспыхиваю от злости. Бабушка! Опять эти барские замашки. Говорила же, что не надо нанимать соседку ухаживать за ней. А она, мол, нет, перед чужими ей не стыдно, а вот когда родная внучка о телесных нуждах заботится, это ее смущает. Странная логика – и весьма разорительная.
– Мурзик, зараза ты серая, – теперь я спотыкаюсь о кота, который крутится под ногами и мешает пройти, мяукает жалобно, как ребенок. И этому что-то от меня надо. Они меня с ума сведут. Может, соседке кота отдать? Так ведь бесценный он, вернее, нет в нем никакой ценности. На помойке найденный, не смогла мимо пройти, когда он там у чаек какие-то отбросы отвоевывал.
Нам скоро самим будет есть нечего, а я котов привечаю и наемным сиделкам плачу. А чем платить, ума не приложу. Делаю вид, что ковыряюсь в кошельке, и смущенно улыбаюсь.
– Ой, всё на лекарства потратила… – закусываю губу, не зная, можно ли предложить что-то из вещей. Прилично ли это?
– Я могу до пенсии, конечно, подождать, – несколько обиженно отвечает Наина, да только я знаю, что почти вся пенсия уйдет на еду, лекарства и оплату квартиры. Я до сих пор не могу смириться, что ее не хватает на самое насущное, просто не понимаю, как мы докатились до такого.
– Ад-а-а, – снова голосит бабушка, на боевой дух которой не повлиял частичный паралич правой стороны тела.
– Сейчас-сейчас! – откликаюсь и иду в свою комнату, где горой навалена одежда и даже не заправлена кровать.
СКАЧАТЬ