– Мы можем добраться сами,– слишком поспешно отвечаю я, понимая, что не могу противиться такому нахрапу. Энергия от Тагира идет ошеломительная, невозможно противиться его приказам. Да, он даже когда просит, я чувствую, что это не просто призыв к действию, а самый настоящий приказ.
– Не будь овцой,– ухмыляется шеф,– ребенок хочет джип, и я не против зайти на рюмочку кофе.
– Это совершенно излишне,– блею, как пресловутое кудрявое парнокопытное. – И кофе у меня растворимый. Другого нет, а вы любите сваренный по турецки. А и сахар коричневый у нас закончился.
Ага закончился, лет восемь назад. Как раз тогда, когда мы с матерью и Катькой продали любимую квартиру. Они меня увозили из жизни, в которой нам вдруг стало очень тесно. Да, я просто сбежала: от позора, от ставшей вдруг невозможной ненависти и людской злобы.
– Переживу,– в голосе Тагира нет и тени насмешки.– Тем более, что сами вы не допрете…
Я не успеваю уточнить последнюю фразу, подсуживая сына, который уже во всю карабкается в чертов танк, даже не спросясь разрешения. Придется провести с ним воспитательную беседу на тему «Почему важно не лезть поперек батьки, в нашем случае, растерянной мамки, в пекло»
– Вау, это мне? – в голосе Васятки столько восторга, что мне становится страшно. Мой ребенок не очень избалован, что не делает мне чести как матери. – Нифига себе. Дядь Тагир, а ты мне все установишь? Вау, мам, посмотри.
– Когда вы успели? – вздыхаю я, рассматривая дары добренького дядюшки Тагира, загоняющего меня в угол, как охотник несчастного зайца. Игровая приставка, коробка с огромной плазменной панелью, и огромный пакет, набитый художественными материалами очень известной фирмы, на которые мы с Васяткой давно облизывались. Катька зараза. Так вот о чем они шушукались с моим шефом, сам бы он не додумался до такого. И Тагир исчезал теперь понятно куда. – Мы не можем принять такие дорогие подарки.
Боже, как же я себя сейчас ненавижу. Смотрю в потухшие глаза сына, и ненавижу люто: себя, свою проныру сестру, биологического отца моего ребенка, а главное этого наглого, зажравшегося хозяина жизни, который просто дал надежду маленькому мальчику на то, что он может иметь такую роскошь. Как щеночка поманил.
– А я не тебе их дарю. Васька может по-мужски этот вопрос решить сам, поняла женщина? – в рыке Тагира столько уверенности, что я тут же сдаюсь. Хотя, кому я лгу, бороться с взглядом мальчика, полным слез я не в состоянии. – Садись быстро в машину, пока я не взял тебя за шкирку, и не запихнул. Господи, и что вы за народ такой, бабы?
В конце – концов, а почему нет? Ну почему, зачем я сопротивляюсь. Можно же быть счастливой и без любви. Или по крайней мере дать сыну то, чего он не имеет, но заслуживает. Ждать то уже нечего и некого. Все разрушено, скомкано, выжжено. Почему тот, СКАЧАТЬ