– На удивление милая, – примиряюще заметил Евдоким Афанасьевич. – Только немного растерянная.
– Простите.
Она опять говорила вслух.
Вот ведь.
Евдоким Афанасьевич взмахнул рукой, послав волну холода. И длинный рукав его шубы разлетелся полупрозрачными искрами, чтобы вновь собраться, воплотиться.
– Доволи вам, боярышня, на камне сидеть, да и расстраиваться по пустякам не стоит.
Стася поднялась. Она хотела было ответить, что вовсе не боярышня и давно уже не юная, а пустяки – это не пустяки, а, между прочим, вся ее жизнь. Но…
– Гляньте-ка лучше, – Евдоким Афанасьевич коснулся стены, провел по ней ладонью, будто пыль смахивая.
И на стене появилась дверь.
Взяла и…
Вот только что ее не было, а тут раз и возникла. Огромная, выше Стаси. Дубовая. То есть наверняка Стася не знала, но разве в приличном доме – а дом, несмотря на вековое запустение, был весьма себе приличным – возможны другие двери?
– Это… что?
– Погреб, – возвестил господин Евдоким. – Полагаю, именно его вы и пытались найти?
Возражать Стася не стала.
Пыталась.
Вчера.
Позавчера.
И еще раньше, когда поняла, что припасы, на кухне оставленные, вот-вот подойдут к концу. Она не просто искала! Она… она эту треклятую кухню на карачках исползала, стены простукивала тоже, там, где получалось постучать. А Евдоким Афанасьевич за поисками наблюдал.
С интересом, между прочим.
И советовал даже. Стучать громче, чтоб точно услышать. А после, когда Стася поняла, что погреб она не найдет, он же присоветовал в город наведаться.
Прикупить нужное.
И подсказал, где деньги лежат. Мол, ему все одно без надобности… и зачем, спрашивается?
Спросить?
Не ответит. А то и вовсе по обыкновению своему исчезнет, как уже бывало. Вот ведь…
К двери она подходила осторожно, бочком, как Бес к чужому забору. Подсознательно Стася ожидала, что дверь исчезнет. Или вот отворится со зловещим скрипом, а за нею обнаружится лестница, ведущая в подземелья. Мрачная. Темная.
Открылась дверь совершенно беззвучно, и лестница обнаружилась, правда, всего в полдюжины ступеней, но все-таки.
А еще уже знакомые Стасе камни, которые, стоило переступить порог, разгорелись. Пусть свет их был слабым, разреженным, но его хватило, чтобы понять: погреба в доме такие… в общем, такие, что не одна телега понадобится, чтобы их заполнить.
– Это первый, – Евдоким Афанасьевич осматривался с немалым любопытством. – Признаюсь, при жизни я как-то… упустил СКАЧАТЬ