Тут оба захватчика замолкают и поворачиваются ко мне.
Они стоят надо мной: полуголый, успевший натянуть на себя джинсы, Кот и мощный, на полголовы выше его, маньяк-лесоруб, в заляпанном кровищей свитере.
Здоровенные, крепкие, с одинаково удивлёнными зверскими взглядами. Жуткие, страшные…
Я пытаюсь задницей заползти еще дальше в угол, перевожу взгляд с одного на второго, в голове мутнеет от ужаса.
Это, определённо, беглые зеки. Маньяки. Звери. Они меня просто растерзают сейчас…
Господи, и чего я на Мальдивы не поехала…
Сидела бы сейчас на шезлонге, попивала мохито… С зонтиком…
От обиды за себя не сдерживаюсь и тихонько подскуливаю. Рюкзак по-прежнему держу перед собой.
Маньяки, между тем, переглядываются, и глаза у них удивленно-настороженные.
Наконец, тот, который Кот, задает вопрос:
– Ты кто вообще?
– Я-а-а… – голоса по-прежнему нет, только сип какой-то удушающий. Я кашляю, затем пытаюсь еще раз, – я-а-а-а…
– Да тварь эта, из «Спортскандалов», – рычит тот, что в свитере, и я тут же затыкаюсь, кусая губы от ужаса и выше поднимая перед собой рюкзак.
– Ну чего ты вылез, бляха муха? – возмущается на своего приятеля Кот, – она тебя, вон, боится до усрачки!
– Да нифига она не боится, – возражает маньяк в свитере, – ты глянь в ее глаза бесстыжие! Внешне безобидная, няша такая с оленьими зенками! А не успеешь ушами хлопнуть – уже в дом пролезла и нагадила там! В рюкзаке что? Камера? Сто процентов камера!
Он рычит гневно, наклоняется и выхватывает у меня единственное средство защиты.
– Отдай! – тут же взвиваюсь я, тянусь за рюкзачком и даже, в гневе, забываю о своем страхе.
Правда, мои попытки отстоять свое имущество ничем хорошим не завершаются, потому что маньяк пользуется нашей, буквально колоссальной, разницей в размерах и росте, поднимает повыше руки, потроша мой рюкзачок бесцеремонно и с опытностью таможенного инспектора в аэропорте.
Я рвусь на перехват, но попадаю в лапы второго маньяка, Кота. Он прижимает мое брыкающееся тело к своей голой груди, ржет, мягко, но крайне основательно скручивая руки:
– Не крутись, няша, камере твоей кирдык настал, Егерь у нас не любит достижения современной цивилизации, что найдет – уничтожит, как чуждый элемент… Да не брыкайся ты, я же и связать могу!
Я молча, не доверяя больше так сильно подведшему меня речевому аппарату, сопротивляюсь, царапаю голые жилистые предплечья, забитые татухами, бьюсь затылком о твердую грудь, по крепости способную поспорить с гранитной плитой, скалюсь, прикидывая, где у него слабое место, чтоб куснуть побольнее. Мысль о том, что таким образом я только сильнее разъярю захватчиков, в голову не поступает.
Я говорила, что в гневе страшна, как полевая мышь, загнанная в угол? Может, сил у меня нет, и зубов СКАЧАТЬ