– Мы стали близкими друзьями, там, в детдоме. И потом, оказываясь в опасности или на грани насилия, я вспоминала его. Я надеялась, что однажды он найдет меня, и мы снова будем дружить. Потом это чувство сформировалось в нечто более глубокое, и я не могла пойти как все другие девушки без денег и продать себя. Мне казалось это предательством.
– Ты даже не знала жив ли он…Ты ничего о нем не знала…
– Можешь думать, что хочешь. Но я верила, что однажды мы встретимся…
– Так и случилось. Только вот невинность ты так и не сберегла.
Я качаю головой, но не вижу в глазах Вики осуждения и продолжаю.
– Меня привезли в один публичный дом. Продать меня не могли долго, потому что я себя калечила.
– Как?
– Дралась с охраной, с клиентами. Делала все, чтобы стать непригодным для продажи товаром.
– Но тем не менее, аукцион был… И мы знаем Роберто…
– Там была девочка, тоже русская. Мы сдружились, и, что удивительно, меня на какое-то время оставили в покое. Я расслабилась, перестала каждый день пытаться убегать, зажили синяки. И однажды они схватили эту девочку и сказали, что изнасилуют ее, если я не пойду на этот аукцион добровольно. Она так просила ее спасти, – вспоминаю я крики малышки, что в свои восемнадцать выглядела совсем ребенком. – Я согласилась.
– И был секс с этим Роберто, – допытывается Вика, а я выпиваю еще стакан сока, с отвращением вспоминая, как он раздевал меня. Словно щупальцами хватался за разные части тела.
– Был.
– Понравилось?
Вскидываю взгляд, чтобы опалить Вику негодованием, но отвечаю негромко.
– Для меня секс давно стал причиной ненависти к мужчинам. Они используют его, чтобы управлять женщиной, унижать ее, добиваться своего, дрессировать. Секс управляет миром и, кажется, что не было бы его, мир был бы чище…
– Или его не было бы вовсе… – замечает Вика, и я, думая о своей беременности, могу только согласиться.
– Да, пожалуй.
– Секс – не всегда так ужасно…
– Бесспорно, – хмыкаю и чувствую на себе пронзительный взгляд. Словно Никита может слышать наш разговор, словно тоже вспоминает… Да, секс не так уж и ужасно. Никита показал мне это в ту ночь, когда купил. И позже, когда, несмотря на запрет отца, пользовал, грубо имел в самых разных позах. Он умеет быть нежным, но наши совокупления чаще всего были похожи на животные. Быстро, яростно, словно мы спешили. Словно пытались украсть время у судьбы.
И я бы никогда не продалась ему при первой встрече, но тогда выбора не было. Либо я иду с ним и получаю деньги, чтобы расплатиться с Марсело, который держал бордель, либо становлюсь уличной проституткой.
– А потом. Они оставили эту девочку в покое?
– Да, – киваю, стискивая зубы. – На некоторое время. Но потом нашелся другой покупатель на меня. И тоже сумма была невероятная. И снова шантаж. И я согласилась. А потом СКАЧАТЬ