Подойдя к гостинице, я услышал рев – такой отчаянный и несчастный, что сердце сжалось. Взбежав по ступенькам и войдя в холл, я увидел прекрасную картину: Глория сидела на диване, захлебываясь слезами, Азора, которая примчалась из кухни, обнимала ее и утешала, а шлюшки госпожи Бьянки, всегда считавшие, что Бог подает тем, кто рано встает, и работавшие с самого утра, столпились и пытались успокоить девочку, протягивая ей то конфету, то браслетик, то еще какую-то блестящую бижутерную ерунду, которой у них было в избытке.
– Милая, ты все равно красоточка, каких поискать! – хором утешали они.
– Убью, – твердо обещал Дархан, который стоял рядом с видом кота, который подложил мину на белый ковер и был застукан за этим черным делом. – Найду и убью.
Глория заревела еще горше. Я подошел, посмотрел на нее и спросил:
– А что у нее с волосами?
У девочки была лишь одна коса, заплетенная справа. С левой стороны головы топорщились и завивались неровно обрезанные волосы. Глория заморгала, словно несчастная рыбка, и ответила:
– Мы… мы решили играть… в прятки…
И больше она ничего не смогла сказать, лишь снова расплакалась. Азора устало посмотрела на меня и объяснила:
– Она пошла играть в прятки с мальчиками Дархана. И они убедили ее отрезать одну косу и положить вам на стойку. Это как бы знак того, что там никого нет, и искать надо в другом месте.
Я слышал, что в случае опасности или беды орки срезают косы – но не думал, что они делают это с другими.
– Убью, – снова пообещал Дархан. Я присел рядом с Глорией и спросил, прекрасно понимая, каким будет ответ:
– И где ты спряталась, детка?
– Под стойкой! – прорыдала Глория и уткнулась лицом в ладони. Оставшаяся коса сиротливо свесилась на ее плечо. Я дотронулся до ее локтя и спросил:
– Хочешь, я тоже срежу косы?
Для гнома срезание кос на голове и в бороде было невероятным позором, но я решил, что это не самая большая цена, чтобы успокоить ребенка. Мой дед однажды обрился наголо, когда мой отец был при смерти и облысел от лекарств.
– Господа, что за шум? – услышал я голос госпожи Бьянки: она вплыла в холл и удивленно уставилась на своих девиц, которые вместо работы причитали и вздыхали. Дархан вздохнул и признался:
– Мои оторвы отрезали девочке косу.
– Ох… – весь вид госпожи Бьянки выражал крайнее сожаление. Она подошла к Глории, оценила ущерб и улыбнулась той улыбкой, которую, должно быть, считала обаятельной.
– Милая, это волосы, а не ноги и не зубы. Они отрастут, – сказала госпожа Бьянка с несокрушимой твердостью. – А пока пойдем со мной. СКАЧАТЬ