При этом Витгефт испытал большое облегчение.
– Слава богу, – перекрестился он, – я так боялся принимать эскадру от Оскара Викторовича… Ну какой же я флотоводец?
Верно: никакой! Сам по себе хороший человек, Вильгельм Карлович флотоводцем не был, а свои штабные досуги посвящал писанию беллетристики (его «Дневник бодрого мичмана» пользовался успехом среди читателей). Совещание постановило: ускорить ремонт кораблей, подорванных японцами, подходы к городу Дальнему оградить минными постановками. Наместник, поигрывая зеленым карандашом (его любимого цвета), добавил:
– НЕ РИСКОВАТЬ! Дабы сохранить дорогостоящие броненосцы, будем действовать миноносками… и крейсерами, конечно!
4 февраля адмирал Макаров спешно отбыл на Дальний Восток. Военный министр Куропаткин был назначен командующим Маньчжурской армией. При свидании с адмиралом Зиновием Рожественским, который готов был составить на Балтике 2-ю Тихоокеанскую эскадру, Куропаткин адмирала радостно облобызал:
– Зиновий Петрович, до скорого свидания… в Токио!
Перед отъездом на фронт Куропаткин собирал с населения иконы. Его дневник за эти дни испещрен фразами: «Отслужил обедню… приложился к мощам… мне поднесли святую икону… много плакали…» Я не обвиняю Куропаткина в религиозности, ибо вера в бога – это частное дело каждого человека, но если Макаров увозил в своем эшелоне питер–ских рабочих для ремонта кораблей в Порт-Артуре, то Куропаткин увозил на поля сражений вагоны с иконами, чтобы раздавать их солдатам. Недаром же генерал Драгомиров, известный острослов, проводил его на войну крылатыми словами: «Суворов пришел к славе под пулями, а Куропаткин желает войти в бессмертие под иконами… опять не слава богу!» Проездом через взбаламученную войною Россию, минуя Сибирь с эшелонами запасных ратников, Куропаткин часто выходил из вагона перед народом, восклицая:
– Смерть или победа! Но главное сейчас – терпение, терпение и еще раз терпение… В этом главный залог победы.
Россию наполняли подпольные листовки со стихами:
Дело было у Артура,
Дело скверное, друзья:
Того, Ноги, Камимура
Не давали вам житья.
Куропаткин горделивый
Прямо в Токио спешил…
Что ты ржешь, мой конь ретивый,
Что ты шею опустил?
В разгар этих перемещений высшего начальства владивостокские крейсера совершили второй поход – к берегам Кореи, где с большим старанием обшарили заливы и бухты в поисках японских кораблей с войсками, но таковых не обнаружили.
Обескураженные, возвращались во Владивосток.
– Где же Того? – гадали на мостиках. – Где Камимура с его крейсерами? Бродим по морю, как по кладбищу…
Морозы во Владивостоке были сильные – до 20 градусов по Цельсию. Когда проталкивались через льды к местам СКАЧАТЬ