Сочинения. Виктор Гюго

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ с ней рядом. Это была простая крестьянка. Бледное лицо, оскаленный рот, глаза плотно прикрыты веками. Но раны на голове Тельмарш не обнаружил, Платье, превратившееся от долгой носки в лохмотья, разорвалось при падении и открывало почти всю грудь. Тельмарш раздвинул лохмотья и увидел на плече круглую пулевую ранку, — очевидно, была перебита ключица. Старик взглянул на безжизненно посиневшую грудь.

      — Мать-кормилица, — прошептал он.

      Он дотронулся до тела женщины. И ощутил живое тепло.

      Других повреждений, кроме перелома ключицы и раны в плече, он не заметил.

      Тельмарш положил руку на сердце женщины и уловил робкое биение. Значит, она еще жива.

      Он выпрямился во весь рост и прокричал страшным голосом:

      — Эй, кто тут есть? Выходи.

      — Да это никак ты, Нищеброд, — тут же отозвался голос, но прозвучал он приглушенно.

      И в ту же минуту между двух рухнувших балок просунулась чья-то физиономия.

      Следом из-за угла хижины выглянуло еще чье-то лицо.

      Два крестьянина успели во-время спрятаться, только им двоим и удалось спастись от пуль.

      Услышав знакомый голос Тельмарша, они приободрились и рискнули выбраться на свет божий.

      Их обоих до сих пор била дрожь.

      Тельмарш мог только кричать, говорить он уже не мог; таково действие глубоких душевных потрясений.

      Он молча показал пальцем на тело женщины, распростертое на земле.

      — Неужели жива? — спросил крестьянин.

      Тельмарш утвердительно кивнул головой.

      — А другая тоже жива? — осведомился второй крестьянин.

      Тельмарш отрицательно покачал головой.

      Тот крестьянин, что выбрался из своего укрытия первым, заговорил:

      — Стало быть, все прочие померли? Видел я все, своими глазами видел. Сидел в погребе. Вот в такую минуту и поблагодаришь господа, что нет у тебя семьи. Домишко-то мой сожгли. Боже мой, господи, всех поубивали. А у этой вот женщины дети были. Трое детишек! Мал мала меньше. Уж как ребятки кричали: «Мама! Мама!» А мать кричала: «Дети мои!» Мать, значит, убили, а детей увели. Сам своими глазами видел. Господи Иисусе! Господи Иисусе! Те, что всех здесь перебили, ушли потом. Да еще радовались. Маленьких, говорю, увели, а мать убили. Да она жива, скажи, жива ведь? Как, по-твоему, удастся тебе ее спасти? Хочешь, мы тебе поможем перенести ее в твою пещерку?

      Тельмарш утвердительно кивнул головой.

      Лес подступал к самой ферме. Не мешкая зря, крестьяне смастерили из веток и папоротника носилки. На носилки положили женщину, по прежнему не подававшую признаков жизни, один крестьянин впрягся в носилки в головах, другой в ногах, а Тельмарш шагал рядом и держал руку раненой, стараясь нащупать пульс. По дороге крестьяне продолжали беседовать, и их испуганные голоса как-то странно звучали над израненным телом женщины, которая в лучах луны казалась еще бледнее.

      — Всех СКАЧАТЬ