Хаджи-Мурат. Лев Толстой

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ подвезти, как они это делали прежде, орудие и стрелять по укреплению, и Панов не считал нужным лишать себя курения и потому согласился на предложение веселого солдата. Веселый солдат достал из кармана ножик и стал копать землю. Выкопав ямку, он обгладил ее, приладил к ней чубучок, потом наложил табаку в ямку, прижал его, и трубка была готова. Серничок загорелся, осветив на мгновение скуластое лицо лежавшего на брюхе солдата. В чубуке засвистело, и Панов почуял приятный запах загоревшейся махорки.

      – Наладил? – сказал он, поднимаясь на ноги.

      – А то как же.

      – Эка молодчина Авдеев! Прокурат малый. Ну-ка?

      Авдеев отвалился набок, давая место Панову и выпуская дым изо рта.

      Накурившись, между солдатами завязался разговор.

      – А сказывали, ротный-то опять в ящик залез. Проигрался, вишь, – сказал один из солдат ленивым голосом.

      – Отдаст, – сказал Панов.

      – Известно, офицер хороший, – подтвердил Авдеев.

      – Хороший, хороший, – мрачно продолжал начавший разговор, – а по моему совету, надо роте поговорить с ним: коли взял, так скажи, сколько, когда отдашь.

      – Как рота рассудит, – сказал Панов, отрываясь от трубки.

      – Известное дело, мир – большой человек, – подтвердил Авдеев.

      – Надо, вишь, овса купить да сапоги к весне справить, денежки нужны, а как он их забрал… – настаивал недовольный.

      – Говорю, как рота хочет, – повторил Панов. – Не в первый раз: возьмет и отдаст.

      В те времена на Кавказе каждая рота заведовала сама через своих выборных всем хозяйством. Она получала деньги от казны по шесть рублей пятьдесят копеек на человека и сама себя продовольствовала: сажала капусту, косила сено, держала свои повозки, щеголяла сытыми ротными лошадьми. Деньги же ротные находились в ящике, ключи от которого были у ротного командира, и случалось часто, что ротный командир брал взаймы из ротного ящика. Так было и теперь, и про это-то и говорили солдаты. Мрачный солдат Никитин хотел потребовать отчет от ротного, а Панов и Авдеев считали, что этого не нужно было.

      После Панова покурил и Никитин и, подстелив под себя шинель, сел, прислонясь к дереву. Солдаты затихли. Только слышно было, как ветер шевелил высоко над головами макушки дерев. Вдруг из-за этого неперестающего тихого шелеста послышался вой, визг, плач, хохот шакалов.

      – Вишь, проклятые, как заливаются, – сказал Авдеев.

      – Это они с тебя смеются, что у тебя рожа набок, – сказал тонкий хохлацкий голос четвертого солдата.

      Опять все затихло, только ветер шевелил сучья дерев, то открывая, то закрывая звезды.

      – А что, Антоныч, – вдруг спросил веселый Авдеев Панова, – бывает тебе когда скучно?

      – Какая же скука? – неохотно отвечал Панов.

      – А мне другой раз так-то скучно, так скучно, что, кажись, и сам не знаю, что бы над собою сделал.

      – Вишь ты! – сказал Панов.

      – Я тогда деньги-то пропил, ведь это все от скуки. СКАЧАТЬ