Банда профессора Перри Хименса. А. И. Вороной

Чтение книги онлайн.

      Фелуччи крепко пожал ему руку, улыбнулся, помахав перед лицом профессора двумя билетами. Как ему удалось их достать, было уму непостижимо. Не мог же Фелуччи приехать сюда ночью и выстоять все это время в очереди. Одет тот был, как всегда аккуратно, но не броско. Светлое легкое пальто, с большими нашивными карманами, чуть темнее шляпа, оттеняющая красиво его загорелое смуглое лицо, подстриженные черные волосы, выбивавшиеся ровными прядями и из-под шляпы. В руке небольшой лакированный чемоданчик. Шел уже третий час, а они все еще переходили от картины к картине. Фелуччи быстрее осматривал их, а Хименс задерживался возле некоторых минут по десять-пятнадцать. И Фелуччи чуть ли не силой, дергая его за рукав, вел профессора дальше.

      После Сальвадора Дали никто так не воздействовал своими картинами на психику профессора, как вот этот взрывокрасочный русский живописец Н. Рерих. Его картины как бы втягивали тебя в неведомый мир, в иное бытие, полностью поглощая и перенося тебя в загадочно-фантастическое новопоселение, в мир красок, звуков, магии, таинств.

      Уже минут двадцать профессор стоял около картины «Властитель ночи», и его правая нога подергивалась, сама собой собиралась ступить в ту «белую дыру», подернутую синевой, что открывалась между приподнятых тяжелых охристых занавесей в центре несложной композиции. И как бы продолжая его внутренний замысел, будто специально для него разместили чуть правее картину «Генисаретский лов». И она служила вроде доказательством, что он, шагнув в ту «сине-белую дыру», смог попасть в иное пространство. Необозримое, чудное, вечное, безграничное. И фигурка в нижнем правом углу человека, застывшего у залива с нимбом вокруг чуть склоненной к воде головы, напоминала самого бога, тоже переселившегося в эти удивительные края и созерцающего деяние свое, созданных им же рыбаков в лодке.

      Произведения Н. Рериха были дополнены картинами мексиканца X. Ороско, американца Р. Кента и другими последователями этого живописца. Вито Фелуччи рассматривал красочное полотно Ороско, отойдя от него чуть ли не на середину зала, где застыл, как монумент, полисмен, скорчив меланхолическую рожицу.

      – Я вам очень благодарен, Вито, – сказал ему профессор, подходя. – Вам удалось вытащить меня сюда. Вы знаете, здесь все наши заботы и треволнения кажутся такими мелкими и утилитарными.

      – Должен с вами не согласиться, – с иронией ответил Фелуччи. – Мелочные заботы не позволяют нам с вами находится в этом зале, постигать сущность бытия. Вы обратите внимание на публику, Хименс. Ни одного нищего или безработного. Цена билетов им недоступна. Вот вам и утилитарные заботы.

      – Вы меня превратно поняли, Фечуччи. Мастера кисти, действительно, заставляют нас лучше ощутить все многообразие мира. Я вовсе не отрицаю фактора упорядочения взаимоотношений посредством денег. Хотя, уже давно от них можно было бы и отказаться.

      Полисмен покосился СКАЧАТЬ