Великое Нигде: Побег из Шуршенка. Сергей Валерьевич Белокрыльцев

Чтение книги онлайн.

      – А кто тебе дорог?

      – Я, разумеется! Ну и ты конечно. Наша мама, наши папы. Надеюсь, многие из тех, кто повстречается нам в жизни. Я человек простой, я люблю всех, кто любит меня.

      – И я не живу ради эфемерных моральных принципов, – Броккен поддержал брата в аморальности. – Если я не грублю кому-то, то не из-за того, что меня сдерживают эфемерные моральные принципы, а лишь из-за того, что мне этого не хочется. А если хочется, то грублю.

      – Даже если ты не прав или тебе выгоднее сдержаться?

      Поколебавшись, Броккен кивнул.

      – Даже если.

      – Разве это не обычная эмоциональная несдержанность?

      – Самая что ни на есть.

      – Может, тебе стоит поработать над этим?

      – Тогда я перестану быть честен по отношению к самому себе. Работая над собой, я перестану быть собой, быть естественным. Поэтому мне, такому неотёсанному, легче слоняться без работы, чем работать с кем-либо под началом кого-либо. Я всегда стараюсь быть честным с собой и с другими. Я прекрасен и непостижим в своей честности, необуздан в своей грубости и величествен в своём хамстве. Но рискую умереть с голода. Хамы и честные люди никому не интересны.

      – В чесночности? Ты сказал, в чесночности?

      – В честности. От слова “честь”. А уже от слова “честность” образовалось название растения “чеснок”. Он тоже полезен для здоровья в умеренных долях… В каждом из нас должны сохраняться несколько зубцов чести, но не целая головка. От целой головки чести мозг мутнеет и буксует. Начинаешь блюсти некие принципы и рискуешь прослыть принципиальным. А с принципиальными иметь дел никто не желает. От них за версту разит головками честности.

      – Это правда?

      – Что правда?

      – Ну, что “чеснок” произошёл от “честности”.

      – Разумеется, правда, брат! Я ведь не какой-нибудь неудачник и знаю, о чём говорю.

      – А неудачникам всё сразу подавай, – спохватился Гербес. – Привыкли на других смотреть и сравнивать себя с другими, выглядывать, кому лучше живётся, кому хуже, кто умнее, кто глупее. Мнят себя то царём, а всех червями. То размазывают себя по стенке, уничтожая комплексными залпами неполноценности, а потом срываются на жене и детях, на близких и родных. А ведь кто-то там не более чем кто-то там, пусть говорят и живут, как им хочется. А я есть я. Президенту президентово, а гражданину гражданово. У меня свои обстоятельства, обязательства, соображения и дела. Уважают человека за его успехи, а не за его сравнения с другими и мнение о правительстве, если ты не профессиональный политолог, разумеется. Но если ты профессиональный политолог, ты работаешь на правительство.

      – Я себя ни с кем не сравниваю, не размазываю и не на ком не срываюсь, – пробормотал Броккен. – Я даже на правительство не работаю. И можешь мне не подавать сразу. Можешь подавать частями, я не против.

      – А курица, как ты знаешь, СКАЧАТЬ