Поединок. Александр Куприн

Чтение книги онлайн.

      – Не кровожадна, – нет! – резко возразила она. – Я жалостлива. Я жучка, который мне щекочет шею, сниму и постараюсь не сделать ему больно. Но, попробуйте понять, Ромашов, здесь простая логика. Для чего офицеры? Для войны. Что для войны раньше всего требуется? Смелость, гордость, уменье не сморгнуть перед смертью. Где эти качества всего ярче проявляются в мирное время? В дуэлях. Вот и все. Кажется, ясно. Именно не французским офицерам необходимы поединки, потому что понятие о чести, да еще преувеличенное, в крови у каждого француза, – не немецким, – потому что от рождения все немцы порядочны и дисциплинированы, – а нам, нам, нам. Тогда у нас не будет в офицерской среде карточных шулеров как Арчаковский, или беспросыпных пьяниц, вроде вашего Назанского; тогда само собой выведется амикошонство, фамильярное зубоскальство в собрании, при прислуге, это ваше взаимное сквернословие, пускание в голову друг друга графинов, с целью все-таки не попасть, промахнуться. Тогда вы не будете за глаза так поносить друг друга. У офицера каждое слово должно быть взвешено. Офицер – это образец корректности. И потом, что за нежности: боязнь выстрела! Ваша профессия – рисковать жизнью. Ах, да что!

      Она капризно оборвала свою речь и с сердцем ушла в работу. Опять стало тихо.

      – Шурочка, как перевести по-немецки – соперник? – спросил Николаев, подымая голову от книги.

      – Соперник? – Шурочка задумчиво потрогала крючком пробор своих мягких волос. – А скажи всю фразу.

      – Тут сказано… сейчас, сейчас… Наш заграничный соперник…

      – Unser auslдndischer Nebenbuhler, – быстро, тотчас же перевела Шурочка.

      – Унзер, – повторил шепотом Ромашов, мечтательно заглядевшись на огонь лампы. «Когда ее что-нибудь взволнует, – подумал он, – то слова у нее вылетают так стремительно, звонко и отчетливо, точно сыплется дробь на серебряный поднос». Унзер – какое смешное слово… Унзер, унзер, унзер…

      – Что вы шепчете, Ромочка? – вдруг строго спросила Александра Петровна. – Не смейте бредить в моем присутствии.

      Он улыбнулся рассеянной улыбкой.

      – Я не брежу… Я все повторял про себя: унзер, унзер. Какое смешное слово…

      – Что за глупости… Унзер? Отчего смешное?

      – Видите ли… – Он затруднялся, как объяснить свою мысль. – Если долго повторять какое-нибудь одно слово и вдумываться в него, то оно вдруг потеряет смысл и станет таким… как бы вам сказать?..

      – Ах, знаю, знаю! – торопливо и радостно перебила его Шурочка. – Но только это теперь не так легко делать, а вот раньше, в детстве, – ах как это было забавно!..

      – Да, да, именно в детстве. Да.

      – Как же, я отлично помню. Даже помню слово, которое меня особенно поражало: «может быть». Я все качалась с закрытыми глазами и твердила: «Может быть, может быть…» И вдруг – совсем позабывала, что оно значит, потом старалась – и не могла вспомнить. СКАЧАТЬ