Зигзаги судеб и времён (Из записок старого опера). Александр Крупцов

Чтение книги онлайн.

      – А ты, молодка, зась[21]! Встреваешь не знамши!

      Мне было смешно от того, что дед Воробей называл мою шестидесятипятилетнюю бабушку молодкой, и я спросил его:

      – Дедуня, а сколько же тебе лет?

      Он, выждав небольшую паузу, поёрзал на скамейке, почесал плешь на затылке и, наклоня голову, приставив ладонь к уху, спросил:

      – Ась?

      Я повторил свой вопрос, после чего он задумчиво ответил:

      – Помню, ажник, как бабка твоя Катерина родилась. В первую ампиристическую войну я был вахмистром[22] и стукнуло мене тогда за тридцать годков. Лихой я был казак и германский палаш[23] своей головой испробывал, и пуля австриякская сбивала меня с мого Воронка, растудыт твою карусель! А мой Воронок справный был конь – трёхвершковый[24] донец-красавец. Сколько раз он меня от смертушки уносил, а вот его самого осколок гранаты скосил напрочь. А знашь, какая молитва у нас казаков перед боем была главная? Помилуй, Господи Иисусе Христе, коня и меня!

      Я с восхищением вопросительно поглядел на бабушку, которая засмеялась и, поняв меня без слов, сообщила:

      – Этому старому пеньку ветхому годами уже под сто лет.

      Дед заворчал:

      – Чивойта? Цыц та! Мине, Катерина, как-то срамно слушать твои оскорбления по моему адресу.

      Немного помолчал и задумчиво продолжил:

      – Хотя, как не погляди, я кубыть[25] действительно старый. Тятьку твоего, Катерина, Федосея помню, как он ешо вовзять[26]зелёный без порток бегал под стол. Да-а-а.

      Немного помолчал, вытащил из кармана шаровар кисет, насыпал немного самосада на обрывок газетного листа, скрутил «козью ножку» и обратился к бабушке:

      – Катерина, чадушка[27] моя, дай-ка старику серники[28].

      Бабушка заворчала:

      – Нечего тут дым разводить, и без того вон как от печи пышет.

      Дед Воробей, что-то невнятно проворчал в свою всклокоченную бороду, спрятал забитую самосадом цигарку в карман шаровар и обратился ко мне:

      – Лександра, приходи ноня[29] к нам вечерять, порадуй старика.

      Он ещё немного посидел, а затем, кряхтя и подкашливая, встал, вновь повернулся на образа, перекрестился, нахлобучил свою папаху на голову и, медленно выходя из куреня, попрощался:

      – Бывайтя с Богом!

      Бабушка выглянула в окно и сказала:

      – Ишь, почекилял,[30] старый, кудай-то. – И продолжила возиться у печи.

      Она ухватом-рогачём[31] засунула чугунок с пшённой кашей в хайло[32] предварительно жарко протопленной русской печи, прикрыла его металлической заслонкой. Затем поставила ухват, кочергу для разгребания, ворошения углей и чаплю[33] в угол у печи. Устало опустилась на припечье[34] и уголком СКАЧАТЬ