Я прихватываю край пимпочки на дверном глазке и отодвигаю его в сторону, а сам заглядываю.
Тьфу ты, блять.
Схватившись за ключ, я стремительно открываю дверь и яростно распахиваю её перед Овечкиной. Но всю мою злость как ветром сдувает, когда я застаю Ларису в ужасном состоянии.
Она, вся зарёванная, красная, с опухшими глазами, тотчас бросается на меня.
– Лера, – завывает Овечкина, я чувствую её слёзы собственной шеей, в которую она утыкается. – Я так перепугалась! – сообщает она. – То, что ты сделала с Будиловой, и то, как вела себя… я такого напридумывала себе.
Схватив меня за плечи, она отстраняется и заглядывает мне в глаза, не переставая плакать.
– Я читала на каком-то форуме… да… когда человек планирует покончить с собой, то начинает вести себя иначе. Он может вести себя провокационно… прямо как ты, Лера, – с трудом произнеся это, она ударяется в душераздирающий вой и слегка сгибается. – Я думала, что ты что-то сделала с собой… я думала, что ты… что ты…
Совесть меня по частям разъедает. Я пытаюсь успокоить Ларису, хлопая по спине и плечу, но лучше от этого не становится.
Тогда я принимаю ответственное и, возможно, безумное решение.
Схватив Овечкину обеими руками за лицо, я заставляю её поднять голову.
– Слушай, – говорю, – я, блять, не Лера! – И бью себя кулаком в грудь. Аж больно как-то. – Я Валера Рыков, и всё, что я делал до этого, делал именно я, а не Лера.
– Что?.. – шмыгает сопливым носом Лариса, не отводя от меня глаз.
– Всё именно так, как я сказал! Леры тут нет. Только я – Валера Рыков. Давай, вытирай сопли, поговорим нормально, без этой твоей… Лариса? Блять, Лариса!
Её тело обмякает в моих руках. Мне недостаёт силёнок, и я спускаюсь на пол вместе с Овечкиной. Свежие новости нокаутируют её с двух ног.
Я пытаюсь привести её в чувства, немного похлопав по щекам, но это не помогает.
– Твою мать, Овечкина, – громко выругавшись, я не глядя достаю телефон из кармана и говорю уже в трубку: – Пашок, ты ещё тут?
– Я уже собираюсь, – отвечает он.
– Она вырубилась!
– Просто обморок, – заверят меня он, и я слышу какое-то эхо, будто он уже в подъезде. – Проверь пульс на всякий случай.
Я подбираю запястье Овечкиной и как следует его прощупываю.
– Живая, – докладываю.
– Отлично, – вместе с голосом Паши слышно бренчание ключей. – Дай мне двадцать минут. А пока попробуй привести её в чувства.
Именно этим я и решаю заняться, пока жду старосту.
Кое-как перетащив Овечкину из прихожей в гостиную, я сначала складываю на диван её конечности, а уже потом пытаюсь поднять и всё остальное тело. С горем пополам мне это удаётся.
Затем я сажусь на кресло, сложив руки на груди, и СКАЧАТЬ