Дата собственной смерти. Все девушки любят бриллианты (сборник). Анна и Сергей Литвиновы

Чтение книги онлайн.

      Слежки она не замечала.

      Отстали? А может, наблюдают издали?

      Таня вытащила из багажника чемодан и обе сумки. Было совсем не тяжело. Или страх удваивает силы?

      Таня подошла к молу. Не было видно ни зги. Тихо дышало море.

      Кто-то прошуршал галькой. Она вздрогнула, присмотрелась. Глаза постепенно привыкали к темноте, и она различила сидящую на пустынном пляже парочку. Они целовались.

      Таня ступила на волнолом. Камни были неровными, выщербленными бесконечным прибоем. В небольших лужицах стояла грустная вода.

      Море светилось по обе стороны мола, словно указывая ей путь. Таня зашагала по молу дальше от берега.

      За ней никто не шел. Никого не было и на волноломе.

      Она отошла метров на пятьдесят. Отсюда были видны редкие огни Набережной и ярко светящийся морвокзал. «Но я-то в темноте, – подумала Таня. – Они-то меня не видят. Пожалуй, можно».

      Она опустила чемодан и сумки на мол. Сердце колотилось – не столько от тяжести, сколько от волнения.

      Таня открыла сумку и достала нож и фонарик. Ей казалось, что делает она все рассудительно и не спеша. Но сторонний наблюдатель отметил бы лихорадочную стремительность ее движений. Но не было стороннего наблюдателя. Таня еще раз осмотрелась. Никого не было.

      Она разрезала гнилые веревки на чемодане. Ну?..

      Замочки легко подались.

      Таня распахнула крышку и посветила внутрь фонариком.

      – Чего она там делает?

      – Топиться будет.

      – Не уйдет?

      – Ты тупой, что ли, Мрамор? Куда она с мола уйдет?

      – А я знаю?..

      – Не, ну ты совсем дурак! Че, у нее там акваланг в сумке?.. Или к ней подлодку пошлют?

      – А кто ее знает, на кого она работает…

      – На ЦРУ!.. На Моссад!.. На этот, как его, Интеллиджент сервис!.. Никита-два, блин!.. – Куцего бесила тупость напарника. – Ты че, не сечешь: она же «лох»!..

      – Какая же она «лох»? Она же баба.

      Куцый еще пуще разозлился, когда соратник проявил неожиданное остроумие. Он на мгновение задумался: а как будет «лох» в женском роде?

      – Она не «лох». Она – «лахудра»! – И он зашелся в хохоте, довольный собственным остроумием.

      Таня достала из старинного чемодана большой, тугой, завернутый в бумагу и завязанный веревками рулон. Тяжелый. Что это – картины? Тогда это – потом… Она отложила рулон и взяла объемистый пакет, также обвернутый бумагой и перепоясанный бечевками. Приподняла его. Он был тяжел.

      С него и начнем. Таня взрезала веревки. Потом, не жалея, разорвала бумагу. Посветила фонариком.

      Значит, действительно правда…

      В луче фонаря матово переливалось золото. Вспыхивали острые лучи драгоценных камней. Блистало изумительной красоты драгоценное яйцо.

      Позвонил СКАЧАТЬ