– Здесь, что мастерская есть?
– Какая мастерская, мать блокнот принесла, большой. Карандашом рисую, и углём иногда. Рисую портреты в основном, солдат, медсестёр. Для себя, чтобы навык не терять.
– А, можно посмотреть? – подала голос Танечка.
– Да, покажи, – подхватил Димка.
– Посмотреть? Можно, почему нет. Сейчас принесу.
Пока шёл в палату за блокнотом переваривал услышанное. Димка, значит, остался в городе. Здесь служит. Но почему он не в казарме. Что это за служба такая, с девчонкой подмышкой. Я бы, так тоже служил. Ни хрена себе. Ещё и форма офицерская, не стыдно по улице пройти. Вспомнился забавный случай. Когда ложился в госпиталь, было холодно и солдаты ещё в шинелях ходили. У одного внизу шинели была грубо и неровно пришита полоса такого же материала, как сама шинель, что выглядело очень нелепо. Как потом рассказали, солдату выданная ему шинель не понравилась, показалась слишком длинной. И он снизу её обрезал. Это увидел его командир и приказал отрезанные куски пришить на место. Теперь, парню два года нужно ходить в таком нелепом наряде, и только ленивый не спрашивал, что всё это значит? И звали его все, не иначе как – «обрезанный».
– Ну вот, смотрите, – отдал я мой рисовальный блокнот в руки Димке, – слушай, а вам там, в вашей части, художники не нужны? Я бы тоже не прочь в городе остаться.
Я представил себе, как иду в офицерской форме, а не в обрезанной шинели, под ручку с барышней, вот с таким же декольте….
– Знаешь, я впечатлён. Нет, я восхищён, ты настоящий талант! Ты растёшь! – Димка переворачивал страницы моего альбома, а Танечка с восторгом смотрела то на рисунки, то на меня. Её больше не смущал мой зачуханный вид и больничный халат.
– Я так не смогу, – продолжал восхищаться Димка, – портреты очень сильные, такие все образные.
– Скажите, Дима, а сколько времени Вам нужно, что бы такой портрет нарисовать? – снова подала голос Танечка.
– По-разному бывает. Иногда минут 10, иногда больше. Как пойдёт. Я заметил, что это зависит от моего состояния и настроения.
– А сейчас, сможете нарисовать, вот Диму, например? Смотрите, какая у него шикарная фуражка, – глаза Танечки горели, щёчки порозовели.
Видно было, что девушка смущалась. А она хороша, очень хороша, – подумал я.
– Чего фуражку рисовать, они все одинаковые. Я рисую то, что меня впечатляет. Не знаю почему. Смотрю, а руки сами к блокноту тянутся. Вот Вас, я бы нарисовал. Хотите?
– Хочу, конечно, хочу!
– Ладно, сядьте вот сюда. А ты не подглядывай, я не люблю, когда под руку…, – сказал я Димке, – сядь рядом с Танечкой.
Все, наконец, расселись. Декольте мешало сосредоточиться. Хотелось рисовать только эту часть. Какого чёрта, нарисую не лицо, а портрет до пояса, с руками.
– Так СКАЧАТЬ