Воскресшие боги, или Леонардо да Винчи. Дмитрий Мережковский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Его поразили два последние слова: Ecce Deus! – Се Бог!

      – Бог, – повторил Джованни, взглянув на глиняного Колосса и на человеческую жертву, попираемую конем триумфатора, Сфорца Насильника, и вспомнил безмолвную трапезную в обители Марии Благодатной, голубые вершины Сиона, небесную прелесть лица Иоанна и тишину последней Вечери того Бога, о котором сказано: Ecce homo! – Се человек!

      К Джованни подошел Леонардо.

      – Я кончил работу. Пойдем. А то опять позовут во дворец: там, кажется, кухонные трубы дымят. Надо улизнуть, пока не заметили.

      Джованни стоял молча, потупив глаза; лицо его было бледно.

      – Простите, учитель!.. Я думаю и не понимаю, как вы могли создать этого Колосса и Тайную Вечерю вместе, в одно и то же время?

      Леонардо посмотрел на него с простодушным удивлением.

      – Чего же ты не понимаешь?

      – О, мессер Леонардо, разве вы не видите сами? Этого нельзя – вместе…

      – Напротив, Джованни. Я думаю, что одно помогает другому: лучшие мысли о Тайной Вечере приходят мне именно здесь, когда я работаю над Колоссом, и, наоборот, там, в монастыре, я люблю обдумывать памятник. Это два близнеца. Я их вместе начал – вместе кончу.

      – Вместе! Этот человек и Христос? Нет, учитель, не может быть!.. – воскликнул Бельтраффио и, не умея лучше выразить своей мысли, но чувствуя, как сердце его возмущается нестерпимым противоречием, он повторял: – Этого не может быть!..

      – Почему не может? – молвил учитель.

      Джованни хотел что-то сказать, но, встретив взор спокойных, недоумевающих глаз Леонардо, понял, что нельзя ничего сказать, что все равно – он не поймет.

      «Когда я смотрел на Тайную Вечерю, – думал Бельтраффио, – мне казалось, что я узнал его. И вот опять я ничего не знаю. Кто он? Кому из двух сказал он в сердце своем: Се Бог? Или Чезаре прав, и в сердце Леонардо нет Бога?»

IX

      Ночью, когда все в доме спали, Джованни вышел, мучимый бессонницей, на двор и сел у крыльца на скамью под навесом виноградных лоз.

      Двор был четырехугольный, с колодцем посередине. Ту сторону, которая была за спиной Джованни, занимала стена дома; против него были конюшни; слева каменная ограда с калиткою, выходившею на большую дорогу к Порта Верчеллина, справа – стена маленького сада, и в ней дверца, всегда запиравшаяся на замок, потому что в глубине сада было отдельное здание, куда хозяин не пускал никого, кроме Астро, и где он часто работал в совершенном уединении.

      Ночь была тихая, теплая и сырая; душный туман пропитан мутным лунным светом.

      В запертую калитку стены, выходившей на большую дорогу, послышался стук.

      Ставня одного из нижних окон открылась, высунулся человек и спросил:

      – Мона Кассандра?

      – Я. Отопри.

      Из дома вышел Астро и отпер.

      Во двор вступила женщина, одетая в белое платье, казавшееся на луне зеленоватым, как туман.

      Сначала они поговорили у СКАЧАТЬ