О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы. Юрий Безелянский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Игорь Северянин (поэма «Валентина»). Так вот, этих Валентин были десятки, хотя никаким Дон Жуаном и Казановой я не был, так, какой-то жалкий ученик, всего лишь подмастерье любовных дел, да ещё с литературными претензиями. Вот строки, написанные 7 октября 1950 года:

      Я долго слонялся по свету,

      Искал бесконечно красивых,

      Искал беспредельно влюблённых

      И верных любви и завету.

      Но мне попадались другие,

      С мечтой для меня непонятной,

      С душой для меня незнакомой, –

      Друг другу мы были чужими.

      Лето 1949-го я провёл на даче в Тайнинке, у маминой тётки – бабы Лёли. Она сдала комнатку на втором этаже моей знакомой студентке Ляле (Брониславе Шнейдер), а потом уже её друзья, студенты, появились в соседних дачах, и образовалась весёлая студенческая компания, мне, школьнику, всё это было в отраду и в опыт. Играли в волейбол и домино, ходили в лес, ездили в кино в Мытищи, а главное, о чём-то пылко говорили, спорили, обсуждали. Потом Ляля познакомила меня со своей подругой, студенткой исторического факультета МГУ Светланой Растопчиной, и 7 ноября, на праздник Октября, мы с Игорем Горанским были приглашены в правительственный дом на Берсеневской набережной, в Дом на набережной (по книге Юрия Трифонова).

      Мне было 17, Светлане – 22 года, но она не ощущала возрастной разницы и «купилась» на мой более взрослый внешний вид. В её квартире собралась шумная компания, пили-пели-говорили, а потом в ванной я и Светлана упоённо слились в поцелуе. И ничего другого эротического и сексуального. А было смешное: узнав о новом романе, Ляля спросила меня: «Теперь ты на Светлане женишься?» Такие вот были инфантильные студентки советской поры.

      Любовь была бурной и краткой, и я подарил Светлане свой школьный доклад о Байроне (единственный экземпляр!). А может, не любовь, а всего лишь любовное тяготение друг к другу. Несколько встреч в 1950 году, – и всё. Финита ля амор!..

      Кончились страсти, кончились муки.

      В спокойствии дни так тихо идут.

      Уже не хочу целовать твои руки:

      Новые дали меня влекут.

      Читаю сегодня всё это и думаю: прыткий был юноша! В тот год много читал, игнорируя школьные учебники, и много писал стихов. Разных, но с креном в одиночество и тоску, типа «Рыцарь печальный, красивый и нежный…». Вот стихотворение от 15 декабря:

      Чувствую, что прогнил я весь

      В тоске, в одиночестве и печали.

      Вот перед вами стою я здесь

      И слышу: «Боже, какой вы стали!..

      Раньше вы милым таким были,

      Смеялись, резвились – ну, как дитя.

      Скажите по совести: почему вы взвыли?

      Может, от боли, кого полюбя?..»

      Что же ответить могу вам на это?

      Обрывки слов застревают во рту.

      Может, вам скажет то, что стал я поэтом –

      Мысли и чувства в кошмарном чаду…

      3 мая написал стих под Маяковского, нещадно ругал Америку (чем она не угодила? Непонятно):

      …Человеку в Нью-Йорке нечем дышать.

      Даже СКАЧАТЬ