Посреди времен, или Карта моей памяти. Владимир Кантор
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Посреди времен, или Карта моей памяти - Владимир Кантор страница 39

СКАЧАТЬ как можно лучше развернуть ту или иную аргументацию. Ему очень нравилась самостоятельность, не было никакой обиды. Это сохранило нашу дружбу.

      Отца любили друзья и родственники. Алексей Коробицин, знаменитый разведчик, писатель, его сводный брат, надписал свою первую книгу «Жизнь в рассрочку»: «Брату Карлу, самому младшему и самому умному». Таких надписей было немало. Скажем, Владимир Тасалов надписал свою книгу «Прометей или Орфей» так: «Карлу! Дарю книгу с восторгом, напоминающим восторг человека, радостно сдающегося в плен!» Кстати, восторг был взаимным. Восторг отца по отношению к талантливым людям и их произведениям, делам был основой его отношения к миру. Как-то он дал мне книгу Эриха Соловьёва о немецком экзистенциализме и сказал, что если я хочу что-то понимать в философии, то должен прочитать эту книгу. Все имена думающих советских философов я узнавал по рассказам, где личное знакомство и приятельство играло немалую роль, многие бывали у нас дома. Помню, как у нас дома Наум Коржавин читал стихи. Причем такого тогда не слышал никто. 10 марта 1953 г. он читал свои стихи «На смерть Сталина».

      Его хоронят громко и поспешно

      Соратники, на гроб кося глаза,

      Как будто может он

      из тьмы кромешной

      Вернуться, все забрать и наказать.

      Холодный траур, стиль речей —

      высокий.

      Он всех давил и не имел друзей…

      Надо представить время, эти безумные похороны, ставшие новой Ходынкой, рыдания многих миллионов, чтобы понять ошеломление от этих слов, тревогу мамы и неожиданную радость в глазах отца. И испуг философов из Института, но уже никто не донес. Время поменялось.

      Уже много позже, читая мемуары Надежды Мандельштам и Анны Ахматовой, я вспоминал эти строки об отсутствии друзей у Сталина, и на этом фоне высказанное по телефону желание Пастернака поговорить с вождем «о жизни и смерти», т. е. подружиться, выглядело обычным подхалимажем. Особенно если учесть, что в этот момент он должен был защитить Мандельштама, от чего увильнул. Более того, после ареста Мандельштама воспел Сталина:

      А в те же дни на расстоянье

      За древней каменной стеной

      Живет не человек – деянье:

      Поступок ростом с шар земной.

      На теме Пастернака я немного задержусь.

      Когда сообщили в газетах, что скончался «член Литфонда Борис Пастернак», отец отреагировал стихами. Хотя Пастернака и не очень уже принимал:

      Какие-то прохожие, проезжие,

      Пыль, чад и суета сует.

      И называют все это поэзией

      Достойной наших трагедийных лет.

      Какие-то бездарные поделки —

      Им красная цена в базарный день пятак…

      А под Москвою, в Переделкино,

      Затравлен насмерть Пастернак.

      Его хоронят, где-то рядом станция.

      Нет, нет, сюда никто не опоздал.

      Идут как прежде мимо поезда,

      У СКАЧАТЬ