Империя законности. Юридические перемены и культурное разнообразие в позднеимперской России. Штефан Кирмзе
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Империя законности. Юридические перемены и культурное разнообразие в позднеимперской России - Штефан Кирмзе страница 43

СКАЧАТЬ но избавило его от всеобщей воинской повинности до 1874 года407.

      Начиная с 1860‐х годов социально-экономическое положение ухудшилось, хотя и по-разному, в обоих регионах. Значительное увеличение численности населения, индустриализация и экономический рост, повысившие значимость частной собственности, и освобождение крестьян от крепостной зависимости в совокупности вызвали стремительно растущий дефицит земли в Поволжье. Несмотря на то что после реформ земства выделяли бывшим крепостным земельные наделы, эти участки были слишком малы. К 1880‐м годам земли стало так мало, что так называемые «переселенческие поезда», состоявшие в основном из русских, покидавших Казань в поисках новых сибирских земель, стали обычным явлением в уральских губерниях408. Хотя государственные крестьяне получали более крупные наделы, экономическое положение этих крестьян зависело от этнической принадлежности, и наименее состоятельными из них оказывались татары409. Подробнее об этом говорится в шестой главе. Здесь же достаточно отметить, что в пореформенный период проблема получения земли была ключевой для волжских татар410. Почти 89 000 этих обедневших крестьян и бывших сельских ремесленников работали по найму на предприятиях растущей в регионе промышленности411.

      В Крыму освобождение крепостных имело меньшее влияние. Чтобы сделать малонаселенные степи юга России и черноморского побережья более привлекательными для внутренних мигрантов, администрация ввела ограничения на крепостничество. В этих регионах лишь небольшое количество помещичьих хозяйств владело крепостными. Важно отметить, что частные владения составляли лишь половину территории, а треть этих земель принадлежала людям, которые не имели права использовать труд крепостных: купцам, казакам, европейским «колонистам», евреям, караимам и другим412. Оставшиеся помещики-дворяне, хотя и имели право владеть несвободными крестьянами, как правило, полагались на наемных рабочих413. В период с 1823 по 1844 год князь Воронцов ввел ограничения против помещиков, которые пытались ввозить крепостных из центральных губерний или закрепощать местных крестьян, проживавших на территории их поместий. В 1827 году он даже убедил правительство принять закон, который предоставлял беглым крепостным свободу и позволял им оставаться и работать в Новороссии в качестве наемных рабочих414.

      Демографические изменения и земельные вопросы в Крыму определялись совокупностью факторов, однако особую роль играла миграция. Отток татар из Крыма начался сразу после его присоединения. Новые власти не проявляли особого интереса к признанию земельных прав местного населения, которое к 1782 году сократилось до 50 000–60 000 жителей мужского пола, в основном татар, а также нескольких тысяч крымчаков и караимов415. За четыре года до этого население Крыма все еще составляло около полумиллиона мужчин и женщинСКАЧАТЬ



<p>407</p>

Baumann R. F. Universal Service Reform and Russia’s Imperial Dilemma // War & Society. 1986. Vol. 4. № 2. P. 40.

<p>408</p>

Переписка К. П. Победоносцева с преосвященным Никанором епископом Уфимским. С. 90.

<p>409</p>

РГИА. Ф. 1317. Оп. 1. Д. 2. Л. 2.

<p>410</p>

Хасанов Х. Х. Формирование татарской буржуазной нации. С. 109.

<p>411</p>

Там же. С. 110.

<p>412</p>

Дружинина Е. И. Южная Украина в период кризиса феодализма, 1825–1860 гг. М.: Наука, 1981. С. 41–42.

<p>413</p>

Там же.

<p>414</p>

О правилах, по коим следует поступать с беглыми помещичьими людьми, зашедшими в Новороссийский край и в Бессарабскую Область // ПСЗ II. Т. 2. № 1521. 9 ноября 1827. О крепостном праве в Новороссии см. также: Rhinelander A. L. H. Prince Michael Vorontsov: Viceroy to the Tsar. Montreal: McGill-Queen’s University Press, 1990. P. 84–85.

<p>415</p>

Дружинина Е. И. Северное Причерноморье в 1775–1800 гг. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1959. С. 105–106.