Враг един. Книга вторая. Чёртов плод. Свенья Ларк

Чтение книги онлайн.

      Пролог

      Ян знал, что Агнешка всегда любила эту жизнь. Он знал это с самого первого дня их знакомства, сопливо-романтического, словно в дешёвой американской мелодраме. Врач и пациентка, боже добрый, ну что может быть ещё банальнее в этой жизни? «Смотрите-ка, одна удачная операция на сердце – и это сердце уже принадлежит вам, коллега», – добродушно пошутил главный врач в день их свадьбы, пощипывая седые усы. «У бедняжки Янека просто не было шансов, пан Камински, – рассмеялась в ответ Агнешка. – Человек, державший в руках мою судьбу, просто обязан был задержаться в ней надолго…»

      Агнешка очень любила жизнь. И всегда ей хотелось жить ярко, вкусно, пёстро, наслаждаясь каждым днём. Это было её кредо, её девиз, её модус вивенди. «Зачем вообще рождаться на свет, если не имеешь права однажды совершить безумство?» – говорила она и тащила Яна прыгать с парашютом, или сплавляться на плотах в Дунаецкое ущелье, или лезть на скалы где-нибудь в Судетах («Да я в жизни этим не занимался! У меня и снаряжения нет…» – «Значит купим. Знаешь, как люди говорят, Янек: кто женится, тот изменится. Даже не думай со мной спорить, это ведь всего только сотня километров от города…»).

      Упрямая, как чёрт, взрывная, как динамит, порывистая, как весенний ветер…

      Иногда Яна это умиляло. Иногда – отчего-то раздражало.

      «Ты слишком легкомысленна, дорогуша».

      Зачем он сказал ей это тогда? Сказал в пылу глупой, начавшейся с какого-то полного пустяка ссоры – не думая о последствиях, не пытаясь дождаться, пока уляжется первый всплеск эмоций.

      Зачем?

      Если бы не эта фраза, Агнешка в тот день осталась бы дома. Не хлопнула бы дверью, не села бы в тот чёртов самолёт. Не ушла бы, чтобы больше никогда не вернуться…

      …а дальше были бесстрастные голоса новостных комментаторов, отчаянно сжимающееся сердце, звонки на горячую линию и бессмысленная надежда на то, что, может быть, она всё-таки не успела…

      Ян почти не плакал. Стиснув зубы, он с головой погрузился в работу. Оставил плановую хирургию и смену за сменой проводил в отделении экстренной. Операции отвлекали, коллеги поглядывали на него с уважением – парень-кремень, такое горе, а он не падает духом, трудится как проклятый. Качали головами: у тебя железные нервы, Ян. У тебя золотые руки. Знаешь, как люди говорят: кого пан бог сотворит, того уж не уморит.

      А он просто-напросто не мог по-другому.

      Вечером того дня, когда Ян узнал о крушении, ему приснился огромный раскалённый каменный лаз, узкий, как шкуродёры в Западных Татрах, куда он и Агнешка однажды ходили в поход со спелеологами.

      Во сне он извивался всем телом, вытянув руки и пытаясь ползти вперёд, обдирал кожу и обламывал ногти о невыносимо горячий крошащийся камень. Трясясь от ужаса, ощущал, как волосы начинают трещать от жара, как чьи-то острые зубы впиваются ему в пятки, отрывая куски мяса. А потом вдруг увидел длинную, покрытую твёрдым скользким панцирем тварь, которая, перебирая суставчатыми лапами, подползала всё ближе к его лицу и тянула к нему уродливые, покрытые слизью клешни. «Твоя вина», – прошипела тварь.

      Ян проснулся с криком, дрожа от озноба и глубоко дыша. По брусчатой мостовой за окном с шорохом проехала машина; длинный и острый, словно сабля, луч от её включённых фар, проникший сквозь стеклянную балконную дверь, торопливо скользнул по потолку. Ян встал и босиком вышел из спальни, внутренне сжимаясь от каждого скрипа рассохшихся половиц под ногами и включая везде свет, потом подошёл к кухонному бару, достал стоящую там уже не первый год бутылку домашней зубровки, в незапамятные времена подаренную отцом Агнешки, трясущимися руками откупорил пробку и жадно хлебнул прямо из горла, чувствуя, как медленно немеет обожжённая глотка.

      С этого дня они стали приходить к Яну каждую ночь.

      Иногда он видел себя запертым в тесном деревянном ящике, сквозь щели в котором сыпалась земля, и чувствовал, как тонкие чёрные змейки со светящимися алыми глазами ползают по нему в темноте, пытаясь забраться ему в ноздри, в рот и в уши. Мужчина бился в судорогах, кричал и задыхался, но пробуждение никак не наступало и не наступало.

      А иногда Яну казалось, что проснуться всё-таки удалось, но в следующий момент он осознавал, что всё ещё не может пошевелиться, словно под наркозом, а в вибрирующей темноте вокруг проступали очертания гигантских зубастых тварей, а потом стальные капканы жадных ядовитых челюстей с хрустом впивались ему в локти и колени…

      И каждый раз Ян слышал этот голос. «Твоя вина. Только твоя вина».

      Эта фраза звучала у него в ушах, стоило ему только закрыть глаза.

      Ночи не приносили больше ни отдыха, ни облегчения.

      Ян пытался не спать сутками, только чтобы не видеть больше никаких снов, но вместо этого сны становились лишь всё более и более яркими – порой СКАЧАТЬ