Вышли с тамбуринами две цыганки, стали танцевать, едва касаясь земли. Дети ритмично стучали деревянными палочками, били камешками по жестянкам, и скоро табор почти в полном составе плясал под скрипку Вебба. Ни пауз, ни переговоров насчет очередной мелодии; Веббу достаточно было взглянуть на музыкантов, и те уже знали, что играть. Лишь Бьюла и Мейси по-прежнему сидели на бревне, и то Бьюла хлопала ладонями по коленям, а Мейси чувствовала, как импульсы земли, гудящей от пляски, проникают в душу. Буйная музыка снимала запреты, набухала страстью, славила жизнь. Мейси начала притопывать и прихлопывать. Как ей хотелось слиться с табором в пляске, через каждую клеточку тела пропускать эти первобытные звуки! Как ей хотелось, по примеру цыган, жить только этими секундами!
Вебб взглянул жене в глаза, и та, не прерывая танца, направилась к Мейси. В зрачках Пейши отражалось пламя, она взяла Мейси за обе руки и потянула вверх, заставляя встать, присоединиться к цыганам. Мейси мотала головой, сопротивлялась – мол, танцевать не умею, лучше буду слушать и смотреть. Слова тонули в музыке. Цыганка крепко держала ее за руки, и Мейси запаниковала. Оглянулась на старую Бьюлу – и та жестом велела ей идти в круг. Мейси охватил ужас. Разве можно отдаться этим звукам, капитулировать перед напором цыганской пляски?
Пейши сильнее потянула Мейси за руки, и старания увенчались успехом. Раз оказавшись в кругу, выйти из него было уже нельзя – иначе цыгане обидятся. Оставалось отбросить робость. Земля пульсировала под ногами, дрожь проникала в тело снизу, стремилась к сердцу – и Мейси плясала свободно, ничем и никем не сдерживаемая. Ни изысканный фокстрот, ни свинг с его выверенными па так не исполняют; им не отдаются без остатка. А Мейси забыла обо всем. Темп изменился, но мелодия не прервалась; музыканты все играли, уже почти скрытые сумерками.
Наконец Бьюла подняла взор к звездам и сделала знак своему сыну. Лишь тогда прекратилось веселье. Мейси пора было уходить. Зная, что цыганам необходим отдых – завтра рано вставать, – Мейси не хотела, чтобы ей давали провожатых. Вести ее к автомобилю пришлось бы сразу двум цыганкам, ведь, по представлениям табора, женщина не должна оставаться наедине с мужчиной, если только он ей не муж. Также не должна цыганка ходить в одиночестве по ночному лесу. Улыбаясь, все еще тяжело дыша после пляски, Мейси поблагодарила за ужин и участие в вечерних развлечениях и собралась уходить. СКАЧАТЬ