Загадка Заболоцкого. Сара Пратт

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в журнале стихи Заболоцкого также наводят на мысль о том, что молодой поэт старается разобраться в своих отношениях с символизмом. С одной стороны, он отнюдь не прочь появиться в образе поэта-символиста, как, например, в стихотворении «Сердце-пустырь», которым он в значительной степени обязан декадентской стороне символизма, представленной Брюсовым, Гиппиус, Сологубом, – и, возможно, в еще большей степени циклу Блока «На поле Куликовом». С другой стороны, в некоторых стихотворениях можно увидеть отвержение позиции символистов. Рассказчик в «Небесной Севилье» – преемник никчемного, разочарованного блоковского поэта-символиста. В стихотворении также оспаривается аполлонический бальмонтовский образ поэта. Кроме того, инструментарий молодого Заболоцкого здесь обогащается нотками немецкой романтической иронии и визуальной образностью, напоминающей картины Шагала. В «Сизифовом рождестве» сочетаются присущее акмеизму внимание к деталям с элементами символизма, выражена реакция на поэтическую позицию Бальмонта и заметно движение к материалистичности зрения, которое будет преобладать в сборнике «Столбцы».

      В первом из этих студенческих произведений, «Сердце-пустырь», поэт ведет рассказ о своих попытках охладить пылкое, но тем не менее пустое сердце, о наступлении осени и надвигающейся смерти природы. Чем неизбежней становится смерть природы, о которой свидетельствует замерзание реки, тем более усиливается привязанность поэта к реке как к возлюбленной невесте, несмотря на его неоднократные повеления своему сердцу: «Стынь, сердце-пустырь». Поэма завершается слиянием любви и смерти, типичным для символизма в его декадентских формах.

Сердце-пустырь

      Прозрачней лунного камня

      Стынь, сердце-пустырь.

      Полный отчаяньем каменным,

      Взор я в тебя вперил.

      С криком несутся стрижи, —

      Лет их тревожен рассеянный,

      Грудью стылой лежит

      Реки обнаженной бассейн.

      О река, невеста мертвая,

      Грозным покоем глубокая,

      Венком твоим желтым

      Осенью сохнет осока.

      Я костер на твоем берегу

      Разожгу красным кадилом,

      Стылый образ твой сберегу,

      Милая.

      Прозрачней лунного камня

      Стынь, сердце-пустырь.

      Точно полог, звездами затканный,

      Трепещет ширь.

      О река, невеста названная,

      Смерть твою

      Пою.

      И, один, по ночам – окаянный —

      Грудь

      Твою

      Целую.

[Грищинский, Филиппов 1978: 187]70

      Как отражение противостояния смертного распада и связующей силы любви, в стихотворении действуют две разнонаправленных силы: энтропия, стремящаяся развалить поэтическую структуру, и объединяющая мощь, за счет которой стихотворение остается целостным. Наибольший вклад в энтропию вносит постепенное уменьшение размера СКАЧАТЬ