Мифы Ктулху. Роберт Ирвин Говард

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вроде помню: и сам я с законом во сне не в ладах, и индус мой. Оба мы от кого-то, значит, прячемся. Где точно в Африке наш дом стоит – опять же, только во сне и знаю. Домишко мелкий, всего-то пара комнатушек в нем, и стоит на холме – ну, я уж упомянул. Других холмов таких нет рядом – пастбища аж до самого горизонта тянутся, сколько глаз хватает, и в одних местах там трава по колено, а в других – по пояс.

      Сон всегда начинается с того, что я поднимаюсь на холм, пока солнце медленно садится. Я несу сломанное ружье и только что вернулся с охоты, которую отчетливо помню во сне, но напрочь забываю наяву! Как будто занавес какой поднимается – и все, я на сцене, я в игре, и мне подсовывают роль совершенно другого человека, которую я никогда спецом не учил, но во что бы то ни стало должен вспомнить. Вспомнить, что там у этого персонажа моего было, какой он был в прошлом и что привело его к такому настоящему.

      И – черт возьми! Сами же знаете, у большинства людей сны происходят в глубине их сознания, и они прекрасно понимают, что это всего лишь сны. Каким бы ужасным ни был кошмар – знают ведь, что он закончится и не будет грозить им ни помешательством, ни смертью. Но в этом конкретном сне такой уверенности нет. Говорю вам, в нем все так живо, так подробно, что я иногда задаюсь вопросом, не моя ли это настоящая жизнь… Может, вот это всё, что сейчас, – сон? Но нет, быть такого не может – иначе я был бы мертв много лет назад!

      Итак, как я уже сказал, я поднимаюсь на холм… Первое, что бросается мне в глаза, – что тропа довольно необычная, потому что на самом деле это какая-то неровная борозда, по которой я иду вверх по склону, и выглядит она так, будто осталась после чего-то очень тяжелого, которое туда, наверх, сволокли. Но мне-то до таких мелочей во сне особого дела нет – я, значит, хожу, горюю, что винтовке моей кранты, а это ж единственное при мне оружие, и теперь покуда новую не добудешь – не поохотишься… В общем, я помню отдельные мысли, впечатления – но это же все отрывки, кусочки, из них никак мне целой картины не сложить, пусть даже и хочется так, что невмоготу! Ладно… Значит, дохожу я во сне до вершины холма, захожу к себе в дом – двери распахнуты, а индуса моего нет. В гостиной кавардак, стулья поломаны, стол опрокинут. Кинжал слуги в половице торчит, но крови нигде не видать.

      Дело такое – в каждом отдельно взятом сне я не помню, как у меня дела в других, прежних снах складывались, как порой бывает у людей. Все всегда происходит словно в первый раз. И все события я воспринимаю так же ярко, будто мне впервой. И вот стою я посреди жуткого этого погрома и ничегошеньки не понимаю. Индуса нет, но кто ж его у меня увел? Будь это набег черномазых – они бы тут все растащили, а сам дом подожгли бы. Будь это лев, из саванны набежавший, – кровь бы осталась! И вдруг вспоминаю я ту борозду, что по холму наверх волочилась, и волосы дыбом встают – ясное дело, гадина это была, огромная змеюга! Наверх вползла, не иначе! И как только вспоминаю я ко всему, каких эта борозда была размахов, – на лбу пот холодный проступает и руки дрожат, что ту бесполезную сломанную СКАЧАТЬ