И спустя год, и два, и другие долгие годы, она продолжала молча, внутри себя, говорить: это он сам, лично, и был виновником их общего семейного горя, он натворил столько глупостей, подчинил свою жизнь политическим, высосанным из пальца, прихотям, выстроил жизнь на искусственных умозаключениях, в которых на второй план отодвинуто было главное, то, на чём должна строиться вся жизнь, это – любовь. Ради призрачных идей и глупых умствований… Всё. Здесь она наконец поставила точку и будто очнулась, будто проснулась от долгого-предолгого сна длиною в жизнь, в котором пребывала, и который ей казался бессонницей. В эту минуту озарения она села на постели и застыла, осознавая своё прозрение, что долго бродило и зарождалось в ней, это прозрение она облекла наконец для себя уже не в подсознательные интуитивные то ли мысли, то ли чувства, а в реальную словесную форму: мой муж предатель.
Она сдавила руками свои озябшие колени, согнулась, опустила голову, вся напряглась, сжалась, будто её бил озноб, но ей было не до озноба, она стала думать о том, что Арсений всех предал. Предал её, Людмилу, предал их детей, предал внуков, предал верность и дружбу, похоронил радость и счастье, и всё ради чего? Ради пустоты? Да, сказала она себе. Ради пустоты. Потому что его ненависть к большевикам – это пустота. Потому что его ненависть к новой власти перевесила в нём любовь к Людмиле. Ненависть к чему-то эфемерному, что не имеет никакого отношения вообще к их семье, и вообще к нормальной жизни, эта дурацкая, глупейшая ненависть к пустоте (разве власть это не пустота, рассуждала Людмила, и разве можно испытывать ненависть к пустоте?), и эта ненависть к пустоте в нём оказалась сильнее, чем его любовь к жене и детям.
Она могла бы понять, пожалуй, если бы он ушёл от неё к другой женщине. Это ей было бы понятным. Но он ушёл ради пустоты в пустоту. Вот чего она не могла ему простить. Ради глупости, блажи, всей той чуши, которую он как паутину сплёл в своей голове, и что дальше? А ничего, просто он запутался в этой паутине.
Она с удивлением вдруг обнаружила связь между предательством Родины и предательством семьи. Кто способен предать, тот предаёт всё и вся, подумала она, и не захотела с такой спорной мыслью, как ей подумалось, соглашаться, но и опровергнуть её не могла. Она смутно догадывалась, что в такой версии что-то есть, но что… Наконец она решила, что нашла ответ. И ответ был таким: не каждый предатель – предатель в полном смысле слова. Всё, что делает человек, на что решается, не так просто, не так однозначно, и в каждом случае надо разбираться отдельно. Можно в конце концов и малодушие, и трусость простить, всё можно простить, кроме того, что сделал Арсений. А он ради призраков и бреда покусился на святое. И никто на свете никогда не мог разубедить Людмилу в том, что семья – это не святое. Если семья не святое, то тогда что – святое? Что может быть более главным в этой земной жизни, нежели домашний очаг, вот он и есть та святыня, что соединяет людей, бережёт… А Арсений всё это растоптал, чтобы остаться наедине СКАЧАТЬ