Воспоминания века. Израиль Данилов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ весьма еврейский городок по количеству жителей евреев. Кажется, где-то была помимо церкви и синагога.

      Воспоминание, связанное с Ласей Роднянским. Мы сидим на широком подоконнике в его доме, окно выходит на базарную площадь. Нам купили стакан семечек. Сначала мы долго делим семечки на две равные части, не только по количеству, но и по качеству и даже внешнему виду. Это нудное занятие, тем не менее, нам нравится и не тяготит нас. Потом щелкаем семечки, шелуху выбрасываем на улицу, но так, чтобы не попасть в прохожих. Лася разучил песню, научил и меня, и вот мы поем «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом». Потом начинаем несколько раз скандировать на всю жизнь запомнившийся перл:

      Барышня, позвольте

      Вас побеспокоить —

      Один поцелуйчик

      Сколько будет стоить?

      Живя рядом с фабрикой нас, конечно, водили несколько раз по цехам. Я смутно помню, что мы видели огромные котлы с горячей водой, в которых варилась целлюлоза, и длинную-длинную бумагоделательную машину с множеством крутящихся валиков и валов. С одного конца на эти валы поступала уже сгущенная масса, и на другом конце выползал бесконечно длинный бумажный лист, наматывающийся на огромный рулон.

      В однотомном Советском энциклопедическом словаре 1988 года выпуска вчера прочел: «Сураж, город (с 1781 года) в Брянской области, на реке Ипуть. Железнодорожная станция. Фабрика технического картона, пищевые предприятия». Значит и к Суражу подвели железную дорогу, а фабрика, хотя и поменяла профиль с бумаги на картон, но существует и до сих пор. Сохранился ли наш дом?

      Последние впечатления о Сураже. Мама со мной и Эсфирь Лазаревна с Ласей провели август 1929 года в Сураже. Один, а может быть с Ласей, я пару раз ходил посмотреть места моего детства. Все сохранилось без изменений, и наш дом тоже. Внутрь я не заходил. Побывал на лугу за домом, прошел по площадке, где мы так много играли, зашел в фабричный парк, обойдя наш сад, подошел к фабрике. Но все, что казалось большим, огромным, загадочным в детстве, в мои 15 лет показалось как бы в несколько раз меньше, «съеженным». Это было прямо потрясение, какое-то удивительное чувство чего-то необычного и странного – дом не такой уж высокий и громадный, парк, луг, все расстояния – все казалось меньше.

      В конце лета, может быть в сентябре 1922 года, мы уже были в Москве в Камергерском переулке у Этингеров. С Суражом было закончено.

      И все-таки, все-таки. Перед смертью дядя Давид сказал мне: «Больше всего мне теперь хотелось бы увидеть Кременчуг, там, где я был ребенком». Теперь я его очень хорошо понимаю…

      Глава II. 1922—1929 гг. Москва, школа

      В августе или в сентябре 1922 года мы, включая Марию Ивановну, перебрались из Суража в Москву, через короткое время приехали все Луговские (дядя Давид, дядя Моисей с четырьмя сыновьями) и Роднянские, и Пальчики. Как проходили сборы, как ехали – никаких воспоминаний. СКАЧАТЬ