Меч Тамерлана. Книга вторая. Мы в дальней разлуке. Дядя Саша (Александр Позин)

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ пошлыми, впрочем, они всем казались остроумными, карикатурами на германского кайзера и австрийского цезаря. Ненависть к немчуре, «злобным тевтонам», зашкаливала. Кое-где полиция с трудом смогла предотвратить немецкие погромы. Усилилась подозрительность. Любой немец, будь он российским подданным в третьем поколении, сразу же брался под подозрение. Появились патрули, в которых безусые юнцы – вчерашние студенты, делая хмурый и серьезный вид, проверяли документы. Все чаще и чаще на улицах Первопрестольной можно было увидеть шагающие на запад колонны маршевых батальонов. «Соловей, соловей, пташечка…» – бодро вытягивали вчерашние мужички, отправляясь под пули и шрапнель неприятеля. Вся Москва окрасилась в серо-зеленые цвета. Вчерашний обыватель, профессор или чиновник, натянув сапоги, галифе, френч и фуражку, демонстрировал свою сопричастность ко Второй, как ее называли бойкие борзописцы, Отечественной войне. Особо отличились на поприще казенного патриотизма вчерашние земцы, а ныне, как их с издевкой называли, земгусары [6].

      Николаю, считавшему себя искренним патриотом, претил весь этот показной, нарочитый патриотизм. Ему казалась, что это пена, которая непременно скоро схлынет, и тогда проявятся подлинные чувства искренних людей. Тем более, он привык любить Россию лично, беречь в себе это чувство, поэтому ему претили эти, невесть как возникшие, стадные инстинкты людской толпы. Еще он обратил внимание, что далеко не все поддались этому коллективному помешательству. Ему нравилось, что его новые товарищи по цирковой труппе вовсе не разделяют всеобщую эйфорию.

      – Погодите, что они скажут, когда кровью умоемся, – сказал как-то Джембаз, наблюдая восторженную толпу истеричных дамочек, сопровождающих проходящую через город очередную роту.

      Произнес он это веско, внушительно, так, что Николай волей-неволей поверил старому греку.

      И ведь как в воду глядел! Трудно представить, какое уныние овладело вчера еще бахвалящимся записными патриотами при первых упоминаниях о катастрофе, постигшей русскую армию в Восточной Пруссии. Смолкли бравурные речи, пристыженно поникли глаза, снова полушепотом поползли мерзкие слухи о царской чете. Появились неизбежные приметы военного времени: первые раненые и инвалиды, лазареты и госпитали, эшелоны и сестры милосердия. Все вдруг осознали, что бодрые марши и победные реляции – одно, а реальная война – совсем другое. И именно после того, как война прошла по душам и сердцам людей, после этого духовного переворота война пошла по-настоящему. И опять Николай не понимал: ну первое поражение, ну бывает, на то и война, но это ведь не конец! Чего руки опускать! Тем более, совсем незамеченными остались наши успехи в Галиции. Сам он, все острее погруженный в свои проблемы, ощущал свою ненужность.

      Собирался стать оружейником, мечтал ковать оружие победы. А вместо этого жонглировать шариками учится. Ему необходима была цель, реальное дело, ощущение нужности. И цель появилась.

      Всю зиму они работали в Москве и в ее окрестностях. Трюк с рыжим подсадкой уже не работал, и Николку постепенно стали вводить в другие номера. СКАЧАТЬ