Человек на закате. Игорь Губерман

Чтение книги онлайн.

      теперь мой организм себя хранит

      и ленью защищает от азарта.

      Когда я был весьма уже в летах,

      душа сыскала чудное решение:

      отчаявшись в надеждах и мечтах,

      обрёл я в оптимизме утешение.

      Заранее у Бога я прощения

      просить остерегаюсь потому,

      что многие в морали упущения

      грехами не покажутся Ему.

      Жизнь моя – кромешная аскеза,

      но беда – в ещё одной беде:

      два уже сидят во мне протеза,

      третий хорошо бы – знаю где.

      Хоть не спешу я в мир иной,

      но верю, страху вопреки,

      что фарт о’клок наступит мой,

      когда откину я коньки.

      Ещё текут часы песочные,

      я выжил, жив и не устал,

      и только планы долгосрочные

      теперь я строить перестал.

      Весьма смягчить надеюсь Бога,

      когда придёт моя пора:

      хоть я и пил безбожно много,

      но пил – во здравие добра.

      Трезвонит утренний будильник,

      у дня – забот густой пунктир,

      духовно-умственный светильник

      вальяжно шаркает в сортир.

      Сейчас, живя уже в халате,

      я часто думаю о том,

      на что я жизнь мою растратил

      и чем я сделаюсь потом.

      Забавы мне уже не по плечу,

      природа гасит нас весьма искусно;

      я праведную жизнь теперь влачу,

      что стыдно, унизительно и грустно.

      На склоне лет нельзя резвиться —

      ни в пиджаке, ни в неглиже:

      душа ещё поёт, как птица,

      но кости – ломкие уже.

      Дурацким страхом я томлюсь:

      во время даже похорон

      речей высоких я боюсь —

      а что как пукнет Цицерон?

      У старости несложные приметы —

      советовать охота старикам,

      и, сидя на корриде, мы советы

      даём и матадорам, и быкам.

      Глотками чтения и хмеля

      я тьму в душе моей лечу

      и видеть свет в конце тоннеля

      ещё покуда не хочу.

      Когда завершится обряд поминальный,

      и плотский мой облик забудется мигом,

      останется дух мой, святой и охальный,

      бесхозно гулять по написанным книгам.

      Пускай здоровье губим,

      но пьём в полночный час

      за тех, кого мы любим,

      и тех, кто любит нас.

      Настолько я красив и гладок,

      что с дивной лёгкостью могу

      без пудры, грима и накладок

      в кино играть Бабу-ягу.