Но надо отдать коту должное, что бы он с ней там ни делал, а пика она достигла в рекордные пару минут. Дальше я слышал лишь неразборчивый шёпот и её сбившееся дыхание. Потом тяжёлые шаги и шум воды в душе. И следом лёгкие шаги в мою сторону.
Кутаясь в халатик и опираясь на косяк, Эррин смотрела на меня с превосходством. Отдельное внимание при разглядывании уделила моему паху и удовлетворённо хмыкнула.
– Знаешь, так и быть. Живи, – разрешила, плавно проходя мимо на кухню и на всю гостиную расточая свой крышесносный аромат. Спасибо, что от неё не воняло котом. Видимо, трахать её он не стал. А зря. Я вот стал бы.
Говорю же, что он тупой. Ну зачем ему удовлетворять её, если самому не получать удовольствие? Чтобы угомонить разве что. Потому что её настроение резко изменилось на более благоприятное.
Тут Эррин приблизилась ко мне со стаканом воды, который поставила рядом со мной. Но прежде чем что-то сказать, снова усмехнулась, окинув взглядом мою реакцию на её стоны. И так она меня вывела, что, собрав силы в кулак, прохрипел:
– У него на тебя не встал, видимо. Разрешаю воспользоваться моим… – закашлялся.
А она вдруг прищурилась, будто случайно задела ногой стакан, разлив всю воду по полу, совершенно безэмоционально проговорила «ой» и, сверкнув напоследок очередным злым взглядом, быстро удалилась в комнату.
– Стерва, – ухмыльнулся я, довольный тем, что смог её задеть, как тут…
Вот стерва!
В следующий час мне пришлось раз двести пожалеть о своём выпаде и сказанных словах. Потому что, судя по звукам и её эмоциям, всё у этого кота прекрасно встало. Лучше бы я язык себе откусил, чем подавал ей идеи!
Глава 9
Жить в одном доме аж с двумя истинными – это ну просто издевательство. Волк бесил меня даже одним своим существованием. Особенно раздражало то, что с каждым днём я относилась к необходимости заботиться о нём уже как к чему-то обыденному. Ещё больше – то, что моя самка сходила по нему с ума, вынуждая меня тянуться навстречу ему. Но чем больше я его хотела, тем больше ненавидела.
Поначалу боялась, что, понимая мои ощущения, Нир может ревновать и нервничать, но оказалось, что из всех нас именно у него самые крепкие нервы. Он был как непробиваемая скала. Успокаивал меня, при необходимости мог угомонить волка, когда тот зарывался, что случалось нередко.
Волк же делал вид, что вообще не понимает, что моё терпение держится уже на одном волоске, и намеренно демонстрировал, что возбуждается даже от моего присутствия рядом. Будучи полудохлым, всё пытался меня соблазнить. Хотя последние дни уже сам мог сидеть и даже доковылял кое-как, держась за стенку и сдерживая стоны боли, до ванной. Что было очень кстати.
Я конечно вынуждена была обмыть его, когда обрабатывала раны. Но помыться ему всё равно следовало.
Правда, спустя полтора часа я всё же задумалась, что как-то он там притих и обнаружила, СКАЧАТЬ