союзника герцогини Иоганны-Елизаветы, становилось невозможным. Барон Мардефельд, такожде друг и советник Екатерины Алексеевны, не мешкая, в июне, почти спустя девять месяцев (однако медленно решались подобные дела) после отъезда герцогини, уехал из невзлюбившей его страны. Впрочем, императрица пребывала в благостном настроении. А почему бы и нет? Со всеми врагами, обнаруженными в последнее время, она будто бы разобралась. В Польше, она не сомневалась, ее солдаты поставят пруссаков на место. Несколько месяцев назад свадебные празднества прошли великолепно, всему миру на зависть. Мать невестки и ее соратники в лице прусского посланника Мардефельда и его помощников выдворены из пределов империи. А с другими делами все в порядке, слава Богу! И как хорошо, что она не пригласила отца Великой княгини на свадьбу: Бог знает, что из себя представляет сей фельдмаршал. И как хорошо, что она, пусть и бесцеремонно, но весьма вовремя избавилась от сей взбалмошной интриганки, герцогини Иоганны. Надо же, возмечтала своего мужа сделать курляндским герцогом за счет России! Еще один барон Бирон? Нет уж, матушка, слишком многого хочешь. Скажи спасибо, что дочь пристроила! Нет, брат легкомысленной герцогини, покойный ее, Елизаветы, жених, Карл Готторпский, был совсем другим человеком. Его племянница, Великая княгиня Екатерина, поближе к нему характером. И хорошо, что отказалась она от всяких прав на Ангальт-Цербстское княжество, пусть ее младший брат Фридрих занимается сим крохотным хозяйством. А у разумницы Екатерины другая судьба, у нее с мужем хозяйство будет в тысячу крат поболе. Императрица вздохнула с глубоким облегчением: теперь можно спокойно ждать, авось народится у нее внук. Ах, скорее бы! Она его заберет и воспитает сама. Как хочется прижать к себе человечка родной крови! Наконец она хоть наполовину осуществит свою женскую мечту. Скорее бы! Однако уже прошло два месяца, а намеков на радостное известие все не было. Видно, оным надобно заняться ей самой. Вопрос-то деликатный.
* * *
Прошло еще шесть месяцев, а молодая жена так и не понесла. И дело было не в ней, а в ее супруге. Екатерина, в силу своего воспитания, знала свои обязанности и смогла бы полюбить своего мужа, коли бы он захотел. Но Петр Федорович, не обращая внимания на молодую жену, через две недели после свадьбы, не мешкая, стал волочиться за одной из фрейлин государыни Елизаветы, некоей Карр. Причем он сам и рассказал жене, что влюблен в оную девицу. Кроме того, Великий князь поведал своему любимцу, камергеру Девиеру, что Великая княгиня ни в какое сравнение не шла с той фрейлиной. Екатерина случайно услышала сей разговор, тем паче, что Петр никогда не заботился, слышит ли кто его размышления вслух или нет. Прекратив волочиться за оной Карр, он принялся ухаживать за другой девицей, затем почти за всякой придворной дамой, которая проявляла к нему интерес.
Поскольку Екатерина не беременела, через неполные девять месяцев после свадьбы канцлер Бестужев, по требованию государыни, представил Екатерине на подпись два документа, касавшиеся Великокняжеской семьи, по коим,
СКАЧАТЬ
