Камо грядеши. Генрик Сенкевич

Чтение книги онлайн.

      – Я люблю и очень уважаю Веспасиана, которому ты спас жизнь, – сказал Авл, – когда тот имел несчастье однажды уснуть при чтении стихов цезарем.

      – Наоборот, он был счастлив, потому что не слышал их, – ответил Петроний. – Но я не стану отрицать, что дело могло кончиться плохо. Меднобородый непременно хотел послать к нему центуриона с дружеским советом вскрыть себе вены.

      – А ты, Петроний, осмеял его.

      – Да, вернее, не его: я сказал цезарю, что если Орфей умел песней усыплять диких зверей, то его триумф равен, потому что он сумел усыпить Веспасиана. Меднобородому можно говорить дерзости при условии, чтобы в небольшой дерзости была большая лесть. Наша всемилостивейшая Августа Поппея понимает это прекрасно.

      – Увы! Такие теперь времена, – сказал Авл. – У меня недостает спереди двух зубов, которые выбил мне камень, брошенный рукой британца, – потому-то я говорю со свистом, и однако счастливейшие минуты моей жизни я провел в Британии…

      – Потому что это были минуты победы, – прибавил Виниций.

      Но Петроний, испугавшись, что старый солдат станет рассказывать о своих давних походах, переменил тему разговора. Он стал говорить о том, что где-то в окрестностях жители нашли мертвого волчонка с двумя головами; что во время недавней бури молния ударила в крышу храма Луны, а это, принимая в расчет позднюю осень, вещь совершенно невероятная. Передававший ему это некий Котта прибавлял, что жрецы названного храма предсказывают по этому поводу гибель города или по крайней мере какого-нибудь большого дома, которой можно избегнуть лишь очень обильными жертвоприношениями.

      Авл, выслушав рассказ, высказал мнение, что такими предзнаменованиями не следует пренебрегать. Боги могут быть разгневаны чрезмерными преступлениями – в этом нет ничего удивительного. Поэтому умилостивительные жертвы в данном случае вполне уместны.

      На это Петроний возразил:

      – Твой дом, Плавтий, не так уж велик, хотя и живет в нем великий человек; мой дом, правда, слишком просторен для такого бездельника, как я, но все же не так уж велик и он. И если дело касается гибели большого дома, такого, например, как дворец, то стоит ли нам приносить жертвы, чтобы отвратить его гибель?

      Плавтий ничего не ответил на этот вопрос, и такая осторожность задела Петрония, потому что при всем своем безразличии к доброму и злому он никогда не был доносчиком и разговаривать с ним можно было вполне откровенно. Он снова переменил тему и стал расхваливать жилище Плавтия и хороший вкус хозяина.

      – Это – старое гнездо, – сказал Авл, – в котором я ничего не изменил после того, как получил его в наследство.

      Когда была отдернута завеса, отделявшая атриум от таблинума, дом стал виден во всю длину; через перистиль[33] и лежащий за ним зал взор достигал сада, который издали казался светлой картиной, заключенной в темную раму. СКАЧАТЬ