– Да? – указал на зарешеченное окно. – А такое – одобряете?
Старик не ответил – с улицы донеслись мягкие шаги.
В дом, пошатываясь и тихо хихикая, вошли три индианки в коротких пончо и длиннополых юбках, от которых за версту разило табаком и спиртом.
Значит, работали не в поле, а скорее всего развлекали охрану, иначе давно висели бы на телеграфных столбах с медалями за пьянство.
– Что я вам говорил! – отец ударил кулаком по столу – да так, что аж чайник подпрыгнул. – Не смейте пить! Это яд, что поработил наш народ! А теперь медленно убивает!
– А что нам еще делать? – старшая завалилась на диван и закинула ногу на ногу. – Будто нас кто-то спрашивает. А если откажемся… Айэль, покажи.
Младшая нехотя заправила прядь за ухо, обнажив лиловый синяк под глазом.
– Ты нас уважаешь? Тогда пей. А иначе… – девушка вздохнула. – Хватит, отец. Это никогда не закончится.
– Послушайте, что скажет этот человек. Возможно, он сумеет помочь.
– И как? – средняя опрокинула стакан воды и поморщилась, как от водки. – Возьмет в жены и увезет в город?
– Первое – нет, – спокойно ответил я. – Второе – да.
Ильвас в молчании переглянулись.
– Что, просто так? – с недоверием спросила старшая, явно прожженная жизнью сильнее остальных.
– Почти. Мне нужны официантки в экзотический ресторан. Никакого секса – только разнос заказов, пение и танцы. Все, что я хочу взамен – это узнать, видел ли кто-нибудь из вас или ваших подруг рыжеволосую дворянку в красном платье. Молоденькую, худую, невысокую, с курносым носом и легкой россыпью веснушек.
– Я видела похожую, – младшая закрыла синяк прядью.
– Где? – сердце тревожно екнуло – неужели заброшенный вслепую крючок попал точно в цель?
– На винокурне в трех верстах от особняка. Ее построили в старом форте. Огромные баки, чаны, колбы, трубы – и это только снаружи. Все кипит, шипит, дымит, и это еще неизвестно, что спрятано внутри. Нас туда не пускают, но ходят слухи, что под крепостью целое подземелье. И охраны там – уйма. Пока всех обслужишь – ноги переклинит… – ильвас вздохнула и свесила голову. – Простите.
– Уйма – это сколько?
– Сорок девять.
– А оружие?
– Я ничего в нем не понимаю. Большие ружья, маленькие. Короткие, длинные. Толстые и тонкие… Много, в общем. Очень много.
– Хорошо. Большое спасибо. Собирайтесь – и выезжаем, Пан дал добро. А я пока обсужу кое-что с вашим отцом.
Мы вышли на крыльцо. Эйра сел на пенек и закурил длинную резную трубку. Я привалился к стене и уставился на трущобы.
Девушки меж тем быстро завязали немногочисленный скарб в узлы и бодрым шагом направились к автомобилю.
Никаких слез и долгих прощаний – для них это просто новая более престижная работа.
О СКАЧАТЬ