Мы с мамой исчезли практически сразу, улетев в Уругвай. Каждые два месяца мы меняли страну, вернувшись на родину, когда мне уже нужно было рожать. Отдохнув после родов три месяца, мы улетели на Шри-Ланка. Каждые несколько недель папа бросал свои дела и вырывался к нам хотя бы на пару дней. Ведь теперь у него было целых три «прекрасных цветка», как он нас называл.
Да. У меня родилась девочка. Несмотря на то, что Рэйгар уверял, будто вайгары производят на свет исключительно мальчиков с Дарами. Я, конечно, удивилась, но нисколько не расстроилась. Ведь у меня теперь была невообразимо прекрасная дочь со светлыми кудряшками, огромными серыми глазами и очаровательными щечками. Она очень походила на Рэйгара (не считая кудрей), даже без теста-ДНК понятно, кто ее отец. Дочь я назвала Рэя, желая, чтобы хотя бы имя связывало их. Мама и вовсе пришла в восторг. Как выяснилось, она имя внучки связала с древнегреческой матерью олимпийских богов. Разубеждать я ее не стала.
Рэя оказалась непростым ребенком. Хотя, учитывая то, кто ее отец, я особо не удивилась. То, что она казалась мне потрясающе смышленой для младенца – совершенно нормально (покажите мать, которая не считает свое дитя самым невероятным во вселенной). Но когда Рэя в шесть месяцев негромко сказала: «Мамочка, ты не пугайся, но я умею разговаривать», хотя еще ни стоять, ни ходить не умела, это, мягко говоря, едва не довело меня до сумасшествия. В тот момент, мне показалось, что происходящее – бред моего больного сознания.
«И давно ты умеешь разговаривать, родная?», – спросила я, когда сердце перестало бухать где-то в ушах.
«Не знаю. А как узнать «давно»?», – хлопая длинными ресницами, раскачивалась Рэя, словно маятник, сидя еще очень неуверенно на диване.
Испытывая не радость, а ужас, в тот день я узнала, что мой ребенок развивается иначе, нежели обычные земные дети. Физически – так же, а вот умственно бежит значительно быстрее. Мне стало страшно, и я попросила ее ни с кем, кроме меня больше не разговаривать, до поры до времени. К моему еще большему потрясению, выяснилось, что это не всё. Оказывается, Рэя решила открыть свою способность к речи не просто так. В тот день, играя с ней в мягкие кубики с изображением животных, мысленно я предавалась печали, представляя, как бы вел себя Рэйгар, будь он здесь. Очевидно, мои спрятанные за улыбками и смешным голосом чувства были не такие уж и спрятанные.
«Почему ты всё время грустишь?», – спросила меня дочь. – «Особенно когда мы ложимся спать?».
Так я узнала, что Рэя, похоже, имеет какой-то Дар. СКАЧАТЬ