Хоть сказанное мной ничуть не ложно,
Что даже в вечном заключенье можно жить вполне –
Не как на воле пусть, но всё же можно.
Сидеть до смерти под замком лишь меньшее есть зло,
А большее – поставленным быть "к стенке".
И хоть привыкнуть к этой жизни очень тяжело,
Но всё же привыкаешь помаленьку.
Вот мой сокамерник: маньяк, насильник, педофил.
Семь трупов с "расчленёнкой" в его деле.
На воле я б его как таракана раздавил,
А здесь мы с ним заварку братски делим.
Здесь распорядка правила достаточно просты,
Их выучить – ума не надо много;
И если все их аккуратно выполняешь ты,
Жить будешь как за пазухой у бога.
Библиотека, кстати, тут приличная весьма,
Я классиков читаю сочиненья.
Порой забуду даже, что вокруг меня тюрьма,
В иные погрузившись измеренья.
Хоть по ночам бывает здесь совсем невмоготу,
От слёз становится подушка влажной,
Но всё же с горем пополам жить можно даже тут.
Вот это, уверяю вас, и страшно…
2016 г.
На поляне
Обойдусь этой ночью без сна я,
Не коснусь головою подушки.
Вместо сна мне – поляна лесная
Да Луна высоко над опушкой.
Пропадёт только Солнце из виду,
Как, замеченным быть не рискуя,
Осторожно из дома я выйду
И пойду за черту городскую.
Приведённый звериною тропкой
На забытую богом поляну,
Я на травку присяду и робко
На Луну в небо звёздное гляну.
Никого не боясь потревожить,
Я, оставшись один этой ночью,
Отпущу наконец в себе вожжи
И расслаблюсь – завою по-волчьи.
Буду выть я протяжно и длинно
От щемящей, снедающей грусти.
И сойдётся вся ночь на мне клином,
И тоска мою душу отпустит.
И о том исцеляющем вое
Ничего и никто не узнает.
Будут, кроме меня, ведать двое –
Лишь Луна да поляна лесная.
А с наметившимся чуть рассветом
Песнь иссякнет тоскливая волчья,
И домой по тому же по следу
Побреду я неспешно и молча.
Проберусь, никого не тревожа,
В свою комнату под одеяло.
И опять потечёт всё, как должно,
Всё пойдёт, как ни в чём не бывало.
Буду вновь притворяться довольным,
Делать вид, что совсем путь не труден,
Улыбаться, когда будет больно…
СКАЧАТЬ