На следующий день он улетел к себе в Самару, а к вечеру я встретил Алену.
– Что же он не взял тебя с собой? – спросил я посторонним насмешливым голосом.
– Я нужна была ему только на ночь, – ответила Алена, словно ни о чем на жалея, словно между нами никогда ничего не было.
Я засмеялся радостно и горько. Алена тоже неожиданно засмеялась, запрокинув голову. Когда мы насмеялись, она произнесла:
– Он еще сказал, что такого лоха, как ты, не встречал в жизни. Он сказал, что фирма в Москве подставная. Он там в доле, и ты никогда больше не увидишь ни своих денег, ни товара. Еще он передал тебе «спасибо» за товар с «Пищевика», о нем ты тоже забудь. Ты разорен. И никому не нужен. И мне без денег тоже.
Алена безжалостно улыбнулась еще раз и пошла по осенней аллее, разметая желтые листья.
Вот почему я должен убить его, вот почему у меня один шанс— это самолет из Самары. Он должен когда-то прилететь, он должен вернуться на юг. Сегодня сорок первый день моего дежурства, я жду его, я готов ждать его год, два, вечность…
У меня в руках цветы, это для маскировки, так удобнее держать пистолет «ТТ», он оттягивает карман моей куртки. Вот идут пассажиры самолета из Самары, они мне не нужны, мне нужен он. О, господи, мой час наступил —он идет вон за той старушкой, красивый и уверенный. Я подхожу сбоку и незаметно для окружающих втыкаю ему в бок свой «ТТ».
Он оглядывается, на секунду пугается, и тут же спокойно говорит:
—Ты? Соскучился по мне?
– Тихонько, здесь пушка. Не дыши, идем вон к той машине.
Он понял, что в бок воткнут пистолет, и послушно выполняет мои приказы. Я сажаю его за руль, мы едем за город, да, в тот лес, где я выкопал для него могилу.
– Это яма для тебя,– сказал я ему.
И он упал на колени.
– Ты сошел с ума! – вскричал он. —Я же привез тебе все деньги. И за товар с «Пищевика», и из Москвы. Вот же они.
Он стал рвать на себе рубаху, и я увидел на его майке нашитые карманы, а которых торчали тугие пачки денег.
– Но Алена сказала, что ты кинул меня! – воскликнул я, медленно опуская пистолет.
– Алена – сука. Матерью клянусь, эти деньги для тебя. Бери, бери!
Он поклялся матерью. Мать —самое святое на всей нашей земле даже для любого проходимца. Ни один подлец мира просто так не поклянется матерью – я думаю так.
Он уже отсчитывает и сует мне мои деньги.
– Прости, – говорю я искренне. —В этой жизни так много несправедливости. Я ошибся.
– Конечно, конечно, – его трясет. —Поехали, отсюда, поехали.
Я забираю свои деньги, и мы идем к машине. Мы садимся в машину. Я за руль, он сзади. Я не успел завести машину, СКАЧАТЬ