Обучение завершилось двадцать второго февраля, и в тот же день вся команда перебралась с аэродрома под бочок штаба армии, в Дар уль-Уман. Тогда, в феврале, прошёл слух о выводе армии в СССР, ведь заходили-то войска в Афганистан, согласно приказу, на три месяца. Но к тому времени большинство провинций уже были охвачены мятежом. Афганская армия полками переходила на сторону мятежников. Без военной поддержки шурави новый режим не продержался бы и дня. А когда в конце февраля практически всё взрослое мужское население Кабула вышло на улицы, протестуя против властей и нашего присутствия, стало совершенно очевидно, что мы здесь задержимся надолго. Протест был подавлен при помощи оружия и боевой техники. Над афганской столицей на предельно низких высотах пролетали советские истребители и штурмовики. Когда они преодолевали звуковой барьер, город сотрясался от страшного грохота. Тогда пролилось много крови, а кровь на Востоке не прощают. С этого момента затяжная война стала неизбежной.
В костре потрескивали сухие ветки. Мерный шум водопада служил фоном бесчисленному хору цикад. Ночной ветерок нёс в долину прохладу гор. Все сидели молча, ожидая продолжения рассказа.
– Так это, и правда, самая настоящая война? – в голосе Златы тревога смешалась с недоумением.
– Война. Горная, партизанская… Не похожая на предыдущие, – лейтенант достал из пачки очередную сигарету, – первыми армейскими операциями руководил один генерал-полковник из Генерального штаба. Он топал ногами, делал страшные глаза и твердил, как заведённый – «я, если потребуется, вас всех положу, а приказ министра выполню»! Ну, в общем-то, и клал…
В марте, на первой кунарской, мы потеряли шестьдесят человек. Трём батальонам было придано пятьдесят боевых вертолётов и столько же самолётов. Генерал, по всей видимости, искренне верил, что мужики в широких штанах – так он называл душманов – увидев такую мощь, в страхе разбегутся по горам, как тараканы по грязной кухне. Но на той, самой первой операции, всё пошло не по плану Генштаба, а согласно замыслу афганского полковника Рауфа, выпускника нашей академии имени Фрунзе, руководившего силами мятежников в Кунаре. В Шигальском ущелье один из батальонов попал в засаду… Там была мясорубка, но приказ министра был выполнен. Генерал получил орден и, в нагрузку к нему сразу два прозвища: «Седая смерть» и «Гробовщик».
Максим щёлкнул зажигалкой, прикуривая потухшую сигарету, и затянувшись табачным дымом, продолжил рассказ.
– В паузах между боевыми выходами я пытался изучить эту страну, историю, географию, нравы и обычаи её народов. Многое в этом, по сути, феодальном государстве казалось мне необычным. По своему летосчислению афганцы только что вступили в пятнадцатый век. Они живут по законам шариата и в своём поведении руководствуются сложной для понятия атеиста системой запретов – харам, СКАЧАТЬ