И все же факт, что Алеша стал роковым увлечением для отца Сергия, рассмешил Анисию. Не сдержавшись, она хихикнула, а из ее подола на землю посыпалась бумага.
– Что вы за наказание на мою голову?! – беззлобно вскричала Анисия.
Совершившись, страшное событие почему-то уже не казалось таким ужасным.
Неотрывно глядя на голубые поблескивания жандармов неподалеку, Анисия вслепую начала собирать листовки, чувствуя пустоту опасности. Алексей присел на мостовую так, чтобы загородить ее своей аккуратной, но внушительной спиной. Анисия выжидательно смотрела на него, а он своим хладнокровием будто вселял в нее необходимые силы.
– Вы удивительно безрассудны, – только и сказал он, когда они благополучно добрались до назначенного места.
Анисия, пораженная своей сбывшейся убежденностью, что он будет держать язык за зубами, откликнулась не сразу.
– Разве это не вызывает у вас восхищение? – лукаво отозвалась она.
– Некоторые действия вашего образования – нет.
– Равняя всех нас под одну гребенку, не удивляйтесь, если мы так же лубочно будем судить о вашем брате.
– Именно это вы и делаете.
Анисия испытала смесь раздражения с бессилием, смешивающихся в абсурд, от которого хотелось щедро хохотать улыбкой восхищения.
– Нечего сказать, ваша выборочная мораль спасла меня! – воскликнула Анисия, на которую напала безрассудная откровенность с едва знакомым человеком – излюбленная тактика героев Достоевского.
Ее разъедал миф о духовной неполноценности атеистов, которого Алексей, очевидно, придерживался. И вытравить это из него, очистить его душу от сора показалось ей необходимым.
– Я искренне не понимаю, – насмешливо поведала Анисия, – как верующий может не быть социалистом. Истинно верующий, а не тот, кому выгодно удерживать власть царей нашими же обрубленными руками.
Алеша молча смотрел на нее. Она ждала, что он опровергнет ее чем-то коротким и весомо-емким, что разозлит ее, но с чем поспорить будет непросто. И с прихотливым упорством она пыталась врыться в его мозг, чтобы понять чужеродное для себя и надломить колоссальную разницу между ними. Трясина чужой веры слишком давно бесила ее нежеланием прислушиваться к очевидностям, кажущимся ей догматами. Алеша молчал, но Анисия с волнением отметила, что он не остался по-всегдашнему умиротворенным. Уже дважды за сегодня ей удалось вырвать его из этого святотатственного равновесия.
– Подумать только, – победоносно продолжила она, – что вопросы регулирования семьи вы считаете чем-то дьявольским только потому, что так вас учили. Но как бы вы ни старались, развитие не остановишь. Вы не понимаете, что отрицаемое вами все равно исполнится. А ваша позиция запомнится зловредностью и на руку вам не сыграет.
– Наша позиция работает тысячи лет, – с трудом вымолвил Алеша.
То, что незамужняя девица в разговоре с мужчиной затронула тему ограничения рождаемости, СКАЧАТЬ