Конечно же, все было организовано по высшему разряду. Все происходящее напоминало сцену из фильма, где главные герои хоронили кого-то с траурными лицами, говорили слова прощания. Я же почти ничего не чувствовала.
Фото отца на временном памятнике не вызывало у меня никаких эмоций. Умом понимала – это плохо, что он умер. Но внутри ничего не откликалось. Только детская обида зудела под кожей, а в памяти всплывал тот день, когда он пришел и сказал, что я поеду учиться за границу.
– Папа, но я не хочу! – плакала я тогда. – Не хочу уезжать от вас!
А отец, мой любимый родитель, который частенько баловал меня, с которым мы проводили вместе выходные, лишь строго посмотрел на меня и повторил свое решение.
– Так будет лучше, Ева. Это очень хорошее учебное заведение. Ты получишь отличную перспективу на будущее.
– Но я люблю тебя! И Никаса!
– Я тоже тебя люблю, но я все решил, – нахмурился он тогда и ушел. А я проплакала весь день до самого вечера…
С тех пор я потеряла семью. С каждым новым визитом домой я все больше ощущала стену непонимания и отчужденности. И хотя порой, очень редко, во взгляде отца мелькало нечто, напоминавшее боль, в остальном он был сдержанно равнодушен. Его холодная забота заморозила во мне все то светлое, что еще оставалось в памяти.
Я бы и хотела быть примерной дочерью, скорбящей о смерти отца, да не выходило.
Неожиданно на плечи легли чьи-то руки и прижали меня, а над ухом раздался хриплый шепот:
– Привет, Ева-королева…
Вздрогнула от неожиданности и резко обернулась.
– Мирон…
Двоюродный брат шутливо улыбнулся и притянул меня к себе, чтобы обнять. Я даже не пыталась сопротивляться. Наоборот – с радостью уткнулась носом в его грудь и едва слышно всхлипнула. Прозвище, которое они с братом придумали, больно отозвалось внутри. Как давно это было – наши детские проделки. Точнее, мальчишки-то были взрослыми, а я – маленькая девчонка, которая вечно таскалась за ними, пытаясь угнаться и требуя к себе внимания. За что меня и прозвали королевой. Ведь на принцессу я категорически не соглашалась.
– Соболезную на счет отца, – добавил он уже совершенно иным тоном. Он хоть и был всего на год старше Ника, казался мне полной противоположностью брату. Я медленно отстранилась и просто кивнула. Не хотелось говорить правду и выглядеть не пойми кем. Вряд ли кто-то отнесется с пониманием к тому, что я испытывала. – А где Никас? Я думал, вы будете вместе. – Тут уж я не удержалась и демонстративно скривилась. – Все еще в состоянии холодной войны?
Я только вздохнула и снова кивнула. Мирон неодобрительно фыркнул. Они с Назаром – старшим братом – единственные, с кем у меня оставались прежние отношения. Другое дело, что виделись мы довольно редко. Так что как-то так вышло, что та крепкая дружба, которой я так дорожила в детстве, постепенно СКАЧАТЬ