Он обследовал пальцем, обмотанным в платок, правую ноздрю.
– Теперь у меня кое-что есть, я забыл о бедности. Но вот соки молодости уже перебродили в уксус, – шлепнул Бронштейн себя ладонями по толстым ляжкам.
– Трудно угадать твое пролетарское происхождение, – заметил Сайкин.
– Вышли мы все из народа, даже евреи, – сказал юрист с досадой. – Ты ведь, Виктор Степаныч. Не об этом речь веду. Замечаю за собой все меньше желаний – вот это и обидно. Вчера у Меркулова была одна дамочка, достойная внимания, но вот позывов к сближению я за собой так и не заметил. Очень это огорчительно. Когда земные желания заменяет абстрактная философия, это и есть старость.
Сайкин посмотрел на своего юриста с интересом.
– Слушай, что-то не так, если ты заводишь эту нудную пластинку о потерянных желаниях. Скорее ты возможность потерял, не желание. А ну-ка рассказывай, что вчера было в этом борделе у Меркулова? Семен, иди сюда, послушай, что нам Лев Исаакович расскажет.
В дверях появился Семен, держа перед собой поднос с чашками. Сдвинув бумаги в сторону, определили поднос на журнальный столик. Семен подвинул себе тяжелый деревянный стул, выполненный в нарочито грубом псевдокрестьянском стиле, уселся на него и с интересом посмотрел на слегка смущенного Бронштейна. Юрист опустил глаза в чашечку с кофе и долго с показным интересом размешивал ложечкой сахар.
– Ну, Лев Исаакович, не тяните из меня жилы, расскажите, что там все-таки было у Меркулова, – взмолился Сайкин. – Будьте хорошим мальчиком, расскажите.
Бронштейн, наконец, перестал терзать ложечку. Он взял чашку и глотнул кофе.
– Честное слово, ничего особенного. Принес Меркулову бумаги. Я, знаете ли, первый раз в таких заведениях. Раньше и представления не имел, как выглядят современные бордели. С возрастом я не утратил, не растерял некоторые старомодные понятия, иллюзии. Я юрист, но, несмотря на это у меня есть совесть. Может быть, я последний юрист в этом городе, у которого есть совесть.
– Не отвлекайтесь, Лев Исаакович.
– Места греховной любви виделись мне совершенно иными. Нет, не романтические сейчас времена, все предельно утилизировано. Вульгарщина, примитивизм каменного века. Даже хуже. В большой обычной квартире, в обычном доме сидят на продавленных диванах девочки, как курицы на насесте, ждут звонков от клиентов, потом выезжают к ним на дом. Диспетчерская, и только. Топчутся кормленные бугаи, шоферы и телохранители, как их там называют, пьют чай, базарят. За версту прет конюшней. Бумаги Меркулов подмахнул, я складываю их в портфель, собираюсь уже откланяться. А он хочет меня облагодетельствовать, так ему наша сделка нравится. Короче, Меркулов выходит и возвращается в компании такого неземного существа, которому в этом стойле совсем не место.
Руки Бронштейна СКАЧАТЬ